Путешествие епископа Оркнейского в свою новую епархию позволило Николо Дзено провести съемку восточного берега Гренландии, обогнуть ее южный мыс и плыть к Гардару на западном побережье. Возможно, он получил в свое распоряжение карты и указания норвежских рыбаков, а также воспользовался помощью монахов-августинцев. Он вернулся из Гардара в следующем году с превосходной съемкой восточного побережья и части западного. Кроме того, привез епископа Гренландского Иоанна на Оркнейские острова. Мы знаем об обмене мест служения этих епископов из Гренландского архива, до сих пор хранящегося в Ватиканской библиотеке, а о съемке, проведенной Николо Дзено, известно из "Книги Дзено" и Discendenze Patrizie Марко Барбаро. За двадцать два года до публикации "Книги" Барбаро поведал о путешествиях Дзено к островам у Северного полюса и о смерти Николо Дзено вскоре после возвращения на Оркнейские острова.
Здоровье старшего из капитанов Дзено подорвали холод и тяготы гренландской экспедиции. Он и его младший брат провели вместе на Оркенейских и Шетландских островах всего четыре года, и Антонио проведет там еще десять лет в одиночестве, если не считать времени, потраченного на собственные исследовательских экспедициях. Принц Генри Сент-Клер не хотел отпускать домой Антонио, которому пришлось стать после брата капитаном сент-клеровского флота. "Хотя Антонио всеми силами пытался по-всякому, просил и умолял, он так и не мог получить разрешения вернуться в свою страну". Поскольку принц Генри был "человеком в высшей степени отважным и предприимчивым", он теперь хотел стать "владыкой моря".
Тем временем на Оркнейские острова пришло новое свидетельство о цивилизации по ту сторону западного океана. Местный рыбак вернулся домой с рассказом отнюдь не вымышленным, как большинство рыбацких россказней. Антонио Дзено писал об этом домой брату Карло:
"Двадцать шесть лет назад в море вышли четыре рыбацких судна и попали в сильный шторм. Много дней их, совершенно беспомощных, носило по морю. Когда буря наконец утихла, они обнаружили остров, называемый Эстотиланд, лежащий более чем в тысяче миль к западу от Фрисланда. Одно из судов разбилось, шестерых бывших на нем людей схватили местные жители и привели в красивый, многолюдный город. Король острова послал за переводчиками. Не находилось такого, кто понимал бы язык рыбаков, лишь один человек, тоже случайно заброшенный на этот остров, говорил по-латыни. Он спросил их от имени короля, кто они и откуда; когда рыбаки ответили, король решил оставить их в этой стране. Рыбакам оставалось только повиноваться, и они провели на острове пять лет и выучили местный язык. Один из них побывал в разных частях острова и говорил, что это очень богатая страна, изобилующая всем необходимым. Она немного меньше Исландии, но земля там более плодородна. Посередине острова очень высокая гора, от нее берут исток четыре реки, снабжающие водой всю страну.
Обитатели острова очень умны, владеют всеми нашими ремеслами. Очевидно, они в прошлом имели дела с нашими людьми; этот человек говорил, что видел в королевской библиотеке книги на латыни, которой они не понимают. У них свой язык и письменность. Есть всевозможные металлы, особенно много золота. Они ведут торговлю с Энгронеландом, отправляют туда меха, серу и смолу. Он говорил, что южнее находится большая и многолюдная страна, очень богатая золотом. Жители сеют зерно и варят пиво, этот напиток северяне пьют, как мы вино. У них большие леса. Там много городов и деревень. Они делают небольшие суда и плавают на них, но у них нет магнита, и они не могут определять стороны света по стрелке компаса.
Поэтому тех рыбаков там высоко оценили, король отправил их на двенадцати судах на юг, к стране, которая называется у них Дроджо. В пути дули встречные ветра, и они опасались за свою жизнь, но хотя избежали одной горькой смерти, встретили другую, более жестокую. Рыбаков захватили дикари-каннибалы, считавшие человеческую плоть лакомым мясом, и большинство из них оказалось съедено.
Однако поскольку наш рыбак и его уцелевшие товарищи смогли научить дикарей ловить рыбу сетями, их пощадили. Он ежедневно выходил на лов в море и в пресную воду, ловил много рыбы и отдавал ее вождю. Таким образом он заслужил благоволение, все его чтили и уважали.
Когда слава этого человека стала известна окружающим племенам, соседний вождь очень захотел увидеть этот чудесный способ ловли рыбы. Поэтому начал войну с тем вождем, который удерживал рыбака, и поскольку был более могущественным и лучшим воином, в конце концов одержал победу. Таким образом, рыбак и его товарищи оказались у этого вождя. Он говорит, что прожил там тринадцать лет и побывал у двадцати пяти вождей. Вожди постоянно воевали друг с другом лишь из-за того, чтобы забрать к себе рыбака. Вынужденный перемещаться взад-вперед по этой стране, без постоянного дома, он ознакомился почти со всей той землей.
Рыбак говорит, что это очень большая страна, что это прямо-таки новый свет. Люди там очень простые и дикие, ходят голыми и сильно страдают от стужи. Им не хватает ума одеваться в шкуры животных, которых они убивают на охоте. Никаких металлов у них нет. Они живут охотой и носят деревянные копья, заостренные на конце. У них есть луки с тетивой из шкуры животных. Они очень свирепы, сражаются друг с другом насмерть и поедают плоть друг друга. У них есть вожди и определенные законы, но у разных племен различные. Однако чем больше удаляешься на юго-запад, тем больше встречаешь культуры, потому что климат там более умеренный. Там есть города и храмы, посвященные их идолам, в храмах они приносят людей в жертву, затем поедают убитых. В этих местах у людей есть некоторые познания, и они пользуются золотом и серебром.
Прожив столько лет в тех краях, этот рыбак решил, если сможет, вернуться домой, в родную страну. Товарищи его отчаянно хотели возвратиться, но пожелали ему удачи и остались. Он попрощался с ними и бежал через лес в сторону Дроджо, в лесу был хорошо принят вождем, который знач его и был заклятым врагам соседнего вождя. Снова проходя через руки тех же вождей, долгое время спустя и с большими трудностями, он, наконец, достиг Дроджо и провел там три года. Здесь по счастью услышал от туземцев, что к берегу подошло несколько судов. Исполненный надежды совершить побег, он спустился к берегу, с радостью узнал, что суда пришли из Эстотиланда, и попросил моряков взять его с собой, что они сделали очень охотно. Он знал язык этой страны, и они использовали его как переводчика.
Потом этот рыбак торговал вместе с ними так успешно, что очень разбогател, снарядил собственное судно и вернулся на Фрисланд. Здесь он рассказал о богатых странах, которые повидал, этому аристократу (Сент-Клеру). Его моряки наслушались странных рассказов и полностью поверили тому, что услышали. Теперь этот аристократ решил отправить меня во главе флота в те края. Здесь столько людей хотят присоединиться к этой экспедиции ради новизны и необычности, что, думаю, будем отлично экипированы безо всяких государственных расходов".
Рассказ этого рыбака был не первым сообщением о цивилизации по ту сторону западного океана. Основываясь на редких рассказах моряков, которые были унесены штормом и смогли вернуться в Европу, ранние венецианские картографы наносили на картах остров в противоположной Европе части Атлантики, называя его "Антилла", в то время как португальцы давали ему имя "Бразил". Рыбаки, вернувшиеся на Фрисланд (Фарерские острова), рассказывали о жителях Эстотиланда (Новой Шотландии), умеющих планировать города, понимающих латинский язык и ведущих торговлю с Энгронеландом (Гренландией). Здесь речь определенно шла о норвежском поселении в Маркланде, который помещали то на Ньюфаундленде, то на Лабрадоре, то в Новой Шотландии. В исландских хрониках говорится, что в 1347 году туда пришло судно из Маркланда, привезшее материалы для постройки судов, которых уже не было в Исландии (Исланде), где вырубили все леса, — в частности, деготь, полученный из сосновых пней. Странные буквы народа Эстотиланда вполне могли быть огамическим (древнеирландским) или руническим алфавитом, а в Новой Шотландии много золотоносных речек. В конце XIV века жители Маркланда вполне могли не знать компаса, а обычная изоляция колоний объясняет утрату способности читать латинские книги из королевской библиотеки.
