Она встала, подошла к окну и выглянула на улицу. Открыла сумочку, порылась в ней и сказала тихим голосом, в котором не слышалось ни малейшего напряжения:
— Я забыла сигареты… можно попросить у вас?
— Конечно. — Он тоже встал.
Он не хотел сидеть в то время, как она стояла, и не только из соображений вежливости. Он поднес ей спичку, она прикурила, глядя ему прямо в лицо. На ее глаза навернулись слезы. «А вдруг все это правда? — устало подумал Ван дер Вальк. — Сегодня плохой день».
— Я пришла к вам, потому что очень любила отца. Я хотела помочь вам все выяснить. Раз вы считаете, что я могу помочь, я готова постараться. Но вы ведете себя грубо… и мерзко.
«Я почти был готов поверить тебе, — думал Ван дер Вальк, — если бы Джиму Коллинзу не пришла в голову блестящая идея напасть на меня. Или она принадлежала тебе?» Он только что заметил, что Стаси — левша. Он не собирался упоминать о нападении. Полицейский сродни крупье, он всегда старается приберечь что-нибудь про запас.
— Не заводитесь, — резко осадил он. — В Голландии я приложил много сил, чтобы узнать как можно больше о вашем отце. Я пытался понять, почему его убили. Одной из его характерных черт была любовь к женщинам. Довольно забавно — он всегда женился на них. Вы очень похожи на своего отца. Я обратил на это внимание, когда читал ваши письма, многое вы рассказали мне сами. Разводы здесь, разумеется, не приветствуются. Интересно, что ваши сестры не замужем. Вы же вышли замуж за Эдди. Однако из ваших писем становится ясно, что брак с ним для вас проблема. Я хочу понять, почему вы вышли за Эдди.
Она потрясенно смотрела на него широко открытыми глазами:
— Вы ничего не знаете обо мне, однако, судя по всему, вам удалось многое понять из моих писем. — Слезы высохли, теперь в ней преобладала злость.
— В одном из них вы упомянули физиологический крест, который вынуждены нести. Что вы имели в виду?
Она покраснела до корней волос:
— Эдди много пьет, только и всего.
— И иногда он вам изменяет?
— Спросите у него!
— А иногда вы ему изменяете?
— Об этом тоже спросите у него!
— А если я спрошу у Дэниса?
— И как вы думаете, что он вам ответит? — С сарказмом.
— Думаю, он скажет «нет».
— И я тоже. — С горечью.
— Но вопрос в том, поверят ли ему.
Не глядя на него, она сделала несколько шагов по направлению к кровати и вдруг упала на нее, молотя кулаками и выкрикивая «О-о-о!» в подступающей истерике. Утомительная дамочка. Зачем она пришла? Чтобы оправдаться. Эдди конечно же ничего ей не сказал о нападении на Сипойнт-авеню. Он просто убедил ее поехать и поговорить с этим парнем и наконец разъяснить ситуацию. А на нее надавили чуть больше, чем она ожидала. И в результате с ней случился припадок.
Он подошел к ней и осторожно встряхнул за плечи:
— Перестаньте, миссис Фланаган, вы же должны понимать, что такой вывод напрашивается сам собой. Молодой человек нежного возраста заводит романтическую дружбу с молодой красивой женщиной — несложно предугадать, что он в нее влюбится.
Она повернулась на кровати, глядя на него глазами, переполненными болью… или страхом.
— Вы безжалостный, — прошептала она, — ужасный, страшный человек. Вы считаете себя очень умным. Но не можете понять простых вещей. Вы не знаете, как я живу. Вам просто нравится надо мной издеваться. Вы садист.
Он опешил: разве он садист? Такая мысль не приходила ему в голову. Разумеется, иногда он ведет себя как последний мерзавец. Он стоял, склонившись над ней, и от неудобной позы болела рука. Голова немного кружилась, он чувствовал себя глупо и не был уверен, правильно ли он выбрал тактику. Здоровой рукой он легонько встряхнул ее, как щенка, который хочет только играть. Неожиданно она подняла руку и схватила его за запястье. Другая рука взметнулась и сжала его больное плечо так, что у него помутилось в глазах от боли. В ту же секунду он почувствовал страстное влечение к ней и даже успел подумать, что не нужно было позволять ей падать на кровать.
Ее глаза закатились, а Ван дер Вальк потерял голову.
Стаси внезапно встала, подхватила свою одежду и прошлепала босыми ногами в ванную. Он сел в кровати, изнывая от боли в ключице. Он был полным дураком. И теперь оказался в дерьме.
Она действительно очень умна? Или тоже стоит в той очереди, о которой говорил Флинн, — той, что тянется от Дублина до Атлона? У него едва не вырвалось «Господи Иисусе», но он вспомнил, что она в ванной и может его услышать.
Он неуклюже оделся. Одеваясь, думал: нет, конечно, она не может знать, что он понимает, что нападение было ее идеей, кто бы его ни ударил. Может, он все-таки и не в таком уж дерьме?!
Что бы сказала Арлетт, узнай она об этом? Он правильно поступил, скрыв от нее нападение…
Он недооценил эту женщину.
Стаси вышла из ванной. Она подправила макияж и выглядела посвежевшей, спокойной, как безоблачное небо. Она улыбнулась ему робкой улыбкой, как маленькая девочка.
— Я приду еще, — прошептала она. — Как только захочешь.
— Возникнут сложности. Кроме того, это бестактно.
— Наймешь машину, — предложила она. — Потом заедешь за мной. Я знаю хорошие места. Эдди часто бывает в отъезде, он ничего не узнает.
Голова гудела, как чугунный котел. Нужно выпить виски.
— Я тебе позвоню, — выдавил он.
Она понимающе кивнула и выскользнула за дверь.
В больнице Святого Михаила опытной рукой ему прощупали кости, заставив пару раз вскрикнуть «Ой!», заверили, что скоро все заживет, и передали сестре, которая наложила ему новую повязку, отпустила несколько дежурных шуток по поводу попадания под машину, дала чистую перевязь и аккуратно закрепила в ней руку. Она велела ему показаться доктору в пятницу и, виляя бедрами под накрахмаленным халатом, отправилась к другому пациенту. Он чувствовал себя опустошенным, но в то же время обновленным. С упорством человека, взбирающегося на лошадь, которая мгновение назад выбросила его из седла, он поплелся на Белгрейв-сквер, но ни одной из очаровательных леди не оказалось дома: жаль… Интересно, они знают о методах Стаси? Если не можешь их побить, подружись с ними. А если не можешь подружиться, есть более простые глаголы. Ему не нравились все эти англосаксонские односложные словечки. Что можно сказать генеральному прокурору? «В итоге она все-таки стукнула меня по голове»?
Он пойдет в посольство. Что бы они с ним ни сделали, бить его уж точно не будут.
Мистер Славенбург поднял брови, услышав рассказ о сбившей его машине, благоразумно промолчал и с неожиданным интересом отнесся к вопросу об ИРА. Он даже почти проявил чувство юмора:
— Полагаю, мне не следует спрашивать, какое отношение это имеет к вашему расследованию — видимо, весьма отдаленное?
