– Что ж, Коулман, – громко произнесла она (старик был совсем глухим), – нам с Эулалией надо кое-что сделать. Надеюсь, мы сможем продолжить разговор позже.
Богом клянусь, она провела рукой по волосам и улыбнулась Коулману, как школьница. Затем выпятила небольшую грудь вперед и расправила плечи. Ужас!
– Пойдем, потаскушка Фрэнни, – пробормотала миссис Эулалия, – пока ты не выронила свое лоно на пол.
Миссис Эулалия могла сама катить кресло, но миссис Фрэнни была недостаточно сильной, поэтому ее катила я. Мы шли впереди, чтобы расчистить дорогу в переполненном людьми коридоре для миссис Эулалии. Затем завернули в столовую и закрыли за собой двойные двери. Однако мы были там не одни. За столами сидело несколько семейств, которые доедали свой ланч. Официанты звенели чашками, собирала тарелки и столовые приборы и закидывали скатерти в большой холщовый мешок на колесиках, чтобы потом отнести их в стирку, попутно вытирая пустующие столы. А в воздухе витал аромат французского лукового супа.
Ланч закончили подавать в половине первого, и, когда я заглянула на кухню, там практически никого не было. Лишь два человека из кухонного персонала стояли возле гигантской посудомоечной машины, отмывая кастрюли и тарелки. Они слушали свои MP3-плееры. Благодаря этому, а также шуму от посудомоечной машины работники, скорее всего, смогут заметить нас, только если повернутся.
Главной проблемой были официанты, приносящие грязную посуду. Именно их и надо было отвлечь на несколько минут. Мы все спланировали. Миссис Эулалия займется официантами, а мы с миссис Фрэнни проникнем в помещение, где хранится мусор. Она будет присматривать за дверью, а я войду внутрь и засуну восемьдесят семь банок в черный пакет для мусора, который спрятала в кармане пальто. Сначала я хотела выйти к бакам и перекинуть пакет через забор, чтобы потом погрузить в машину. Но вчера, когда я рассказала старым дамам свой план, они настояли на том, чтобы я составила банки в их комнате, так как захотели на них посмотреть. Не знаю зачем. Думаю, что, когда живешь в четырех стенах, все необычное становится развлечением.
Я снова осмотрела столовую. Последние гости вставали из-за столов. И как только они ушли, остались только официанты и мы.
– Ладно, дамы, – прошептала я. – Шоу начинается.
Миссис Эулалия откатилась к дальнему концу зала, повернулась и поставила кресло на тормоз. Затем схватилась за левое плечо и начала выть:
– ОООО, ГОСПОДЬ! ДРАГОЦЕННЫЙ, ДРАГОЦЕННЫЙ ГОСПОДЬ! – Взгляды всех присутствующих были прикованы к ней. – ДУМАЮ, У МЕНЯ СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП! ИИСУС, СПАСИ МЕНЯ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! – К ней подбежали несколько официантов. – ПОМОГИТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! – Она вытянула левую ногу и практически сползла с кресла. – ГОСПОДЬ МИЛОСЕРДНЫЙ! Я УМИРАЮ, ИИСУС!
На помощь притворщице кинулись остальные официанты.
Это наш шанс.
Я схватилась за ручки кресла миссис Фрэнни и покатила его через вертящиеся двери кухни. Мы так быстро бежали, что мои волосы растрепались, а ночная сорочка миссис Фрэнни колыхалась вокруг ее голеней. Она махала руками и визжала: «УУУИИИ!» Как я и думала, никто из кухонного персонала ничего не услышал. Мы нырнули в отгороженную часть кухни, и я распахнула тяжелую дверь. Затем задом откатила миссис Фрэнни в дверной проем, чтобы ее кресло подпирало дверь, не давая ей закрыться. Так старушка сможет предупредить меня, если кто-нибудь подойдет. Я вытащила из кармана черный мусорный пакет и побежала к огромным мусорным ведрам, содержимое которых еще не отправилось в синие контейнеры, стоявшие снаружи.
Я хватала сразу по две банки и кидала их в пакет. Двадцать… Сорок… Шестьдесят…
– Все в порядке? – прошептала я миссис Фрэнни.
– Просто великолепно, – так же шепотом ответила она.
Семьдесят банок. Теперь восемьдесят. Я добавила еще несколько банок, чтобы получилось девяносто, на тот случай, если я просчиталась. Завязала пакет узлом и потащила его к двери.
Ох, черт! Я не подумала о том, как дотащить его до комнаты. Ведь поначалу хотела перекинуть его через забор. Как теперь я понесу этот пакет и одновременно повезу миссис Фрэнни? Пакет был не тяжелым, но очень объемным.
– Я не могу нести этот пакет и везти вас! – прошипела я миссис Фрэнни.
Время тикало. Сердце бешено колотилось.
– Дай его сюда! – приказала старушка. – Я повезу его на коленях. Люди просто подумают, что я сумасшедшая древняя клуша, которой нравится таскать повсюду свой мусор.
Времени на спор не было. Я водрузила пакет миссис Фрэнни на колени, и она обхватила его своими костлявыми руками. Я схватилась за ручки кресла, и мы снова двинулись через кухню. Думаю, один из тех парней, что мыли посуду, увидел нас, но мы выбежали через двери в столовую до того, как он успел сказать хоть слово.
Миссис Эулалия до сих пор театрально выла и выразительно хваталась за грудь, а люди, собравшиеся вокруг нее, или сидели на корточках, или держали ее за руку. Над старушкой склонилась медсестра, слушавшая ее сердце в стетоскоп.
Увидев, как мы пронеслись мимо, миссис Эулалия села прямо и сказала:
– Ох, знаете что? Я внезапно почувствовала себя намного лучше. Да, это так. Мне и правда кажется, что теперь я в порядке. Но спасибо за вашу доброту. Думаю, мне пора. Пока!
Она сняла кресло с тормоза, ухватилась за колеса и сильно оттолкнулась. Медсестра следовала за ней несколько метров, все еще проверяя сердечный ритм. Выехав наконец на открытый участок, миссис Эулалия прибавила ходу, чтобы догнать нас.
Я ногой придержала для нее дверь, и мы направились в комнату.
Все прошло как по маслу!
Пока мы ехали по коридору, несколько посетителей с улыбкой смотрели на миссис Фрэнни, державшую на коленях огромный пакет с мусором. А она продолжала кричать: «У меня там части тела», или «Руки вон от моей сумочки!», или «Кто хочет большой пакет с моими какашками?»
Закрывшись в комнате старушек, мы захлопали в ладоши и дали друг другу пять. Я подняла черный мусорный пакет, будто он был пиратским трофеем, и потрясла его, грохоча банками. Когда мы наконец взяли себя в руки и успокоились, я сказала:
– Вы были такими классными!
– Должна отдать тебе должное, Укулеле, за это представление тебе надо присудить «Оскар», – усмехнулась миссис Фрэнни.
Миссис Эулалия до сих пор пыталась отдышаться после быстрой езды по коридору.
– Запишите эту дату! – с трудом произнесла она между короткими вдохами. – Фрэнсис Кэлхун одарила кого-то комплиментом.
– Наслаждайся этим, пока можешь, потому что такого больше не повторится. В твоей жизни, во всяком случае. Комплимент от меня – как комета Галлея, – проворчала миссис Фрэнни.
– Ты верно подметила, – засмеялась миссис Эулалия. – Она тоже быстро пролетает, и о ней вспоминают раз в семьдесят пять лет.
Я помогла старым спорщицам улечься на кровати и сложила кресла, чтобы оставить побольше места для башни из банок. Каждый раз, когда до верхушки оставалось совсем чуть-чуть, я случайно сбивала банки, теряя концентрацию, потому что мои сообщницы задавали мне вопросы о Люке. Разговоры об этом парне нервировали меня.
