Как только Марджори ушла, я постаралась склонить родителей сделать выбор в пользу семьи с ребятишками. И убедить их не продавать дом яппи. Но надо быть осторожной и не проговориться, что видела их. Конечно же Зак выбрал деньги, поэтому он был на стороне яппи. Мама с папой почти ничего не сказали. Я решила, что они были озадачены.
Наконец родители договорились отложить решение до утра, и мы все легли спать.
И сейчас утреннее солнце заливало мою красивую комнату, которая вскоре будет принадлежать кому-то другому. Свернувшись под одеялом в комочек, я слышала, что мама и папа на кухне. Слов было не разобрать, но тон был мне знаком. Они спорили.
Скорее всего, они не могли договориться, какое предложение принять. По крайней мере, это означало, что один из них хотел отдать дом семье с детьми, и это обнадеживало. Но другой хотел получить больше денег. Я догадывалась, кто какую позицию занял. Мама из богатой семьи, для нее сумма надбавки невелика. Но для папы это не так. Он пытался доказать дедушке, что тоже чего-то стоит. Это не только банально, но и показывает неуверенность отца в себе.
Так что я могла не волноваться, что эти мажоры приберут мой дом к своим рукам. Засунув ноги в пушистые белые тапочки, я спустилась на кухню. «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом»[29].
Я прошла мимо Зака, находившегося в гостиной. Он сидел на диване и кидал шоколадные шарики в пустой стакан из-под апельсинового сока. Должно быть, мама ослабила правило «никакой еды», раз уж дом захотели купить. При каждом броске Зак объявлял: «Два очка!» А на стеклянной поверхности кофейного столика оставались последствия его промахов.
Мама с папой стояли на кухне, прислонившись к противоположным стойкам и скрестив руки, их лица были напряжены. Хотя мама смягчилась, когда увидела меня.
– Доброе утро, милая, – проворковала она.
Папа послал воздушный поцелуй и подмигнул мне. Но промолчал.
– Доброе утро, – сказала я. – Как дела? – Я попробовала подойти к делу с другой стороны. – Вы что-нибудь решили?
Взгляды родителей пересеклись.
– Еще нет, – буркнул папа.
Я налила себе чашку кофе и небрежно бросила:
– Было бы так приятно знать, что здесь будут бегать и расти дети. Это же семейный дом, да?
– Соглашусь, – сказал папа.
Что? Секундочку. Папа хотел продать дом за меньшую сумму?
Мама покачала головой:
– Пять мальчиков? Они разрушат здесь все за неделю. Я не оставолю свой дом людям, которые недостаточно ответственны, чтобы воспользоваться средствами контрацепции.
– Анна! – одернул ее папа. – Ты этого не знаешь. Прекрати выдумывать.
– Готова поспорить, они хотели, чтобы у них родилась девочка, – предположила я.
– Мне плевать, почему у них пять детей, – ни на кого не глядя, сказала мама. – Я не могу позволить им разрушить…
Она сжала губы. Зажмурилась. И не смогла сдержать слезы, которые покатились по щекам.
Папа пересек комнату и обнял ее. Он погладил ее по голове и сказал:
– Тот, кто купит этот дом, сделает это потому, что он им нравится. Они обязательно позаботятся о нем. Тебе не надо беспокоиться. У тебя будет новый дом, который ты сделаешь своим. Мы создадим новые воспоминания. И никто не отнимает у нас старые.
Я видела, как мамина грудь вздымалась и опадала от тихих, отрывистых рыданий. Затем они утихли. Мама выпрямилась и вытерла глаза. Шмыгнув носом, она вышла из кухни. Но не думаю, что у нее закончились аргументы.
Мне показалось странным, что мама так сильно упирается, ведь, когда папа попросил переехать, она ни разу не возразила. Почему она не воспротивилась тогда? Почему не заплакала? Почему согласилась с отцом, когда это действительно было важно?
А может, она делала все это? Может, когда она только что вышла из кухни, то как бы сказала: «Я сделала все что могла»?
– Берите чертовы деньги! – крикнул Зак.
– Не ругайся, – на автомате, словно робот, произнес папа.
Его взгляд застыл где-то между плиткой пола и ножкой стола. И он снова стал похож на папу. А не на директора Маккенна. Но только на мгновение. К тому же он быстро пришел в себя.
– Чем собираешься сегодня заняться, милая? – спросил он меня, улыбнувшись.
Я быстро отхлебнула кофе, чтобы выиграть время и прийти в себя. Затем сглотнула и сказала:
– Пробегусь по кое-каким делам. Ничего особенного.
– Хорошо. – Папа кивнул и снова погрузился в свои мысли.
– Я вернусь ближе к вечеру, – сообщила я.
– Хорошо.
– Не принимайте никаких решений без меня.
– Ладно.
Даже если бы я сказала, что сбегаю из дому, чтобы выйти замуж за кенгуру с нетрадиционной сексуальной ориентацией, то получила бы такой же ответ. Но решила, что мне повезло, раз папа не проявляет любопытства. И еще больше повезло в том, что мама так и не вышла из своей комнаты к тому моменту, когда я уезжала из дома около часа дня.
Я подъехала к «Шэди Эйкес» и снова припарковалась за зданием. Все равно стоянка для посетителей была забита. Миссис Фрэнни была права насчет того, что в это время больше всего посетителей.
Я знала, что в воскресенье сюда приезжали те члены семьи, которые чувствовали себя виноватыми и хотели провести несколько часов с больным родственником, а потом поехать домой, чувствуя себя намного лучше. Я просто не осознавала, что их так много. И все они, казалось, приезжали в час дня. Полагаю, в этом есть смысл. Ведь родственники смогут вернуться домой пораньше и посмотреть футбол, или помыть машину, или заняться тем, что им действительно интересно, вместо того чтобы сидеть здесь с понурым видом.
Эти визиты просто насмешка.
Извините! Не стоит быть такой циничной. Но при одном взгляде на этих людей, которые могли бы приехать сюда в любое время, но не сделали этого, я злюсь.
Я засунула злость поглубже и сосредоточилась на своем деле. Остановившись у комнаты миссис Фрэнни и миссис Эулалии, я увидела, что она пуста. И нашла старушек в общей комнате в креслах-каталках. Они окружили одного из постояльцев мужского пола, Коулмана Уотсона, который пережил свою жену почти на сорок лет. Знаете, что я вам скажу – женщины в этом месте кружили вокруг вдовцов, как похотливые пираньи. Они флиртовали, хихикали, врали, хлопали ресницами, ревновали и предавали. Прямо как в старшей школе.
Миссис Эулалия заметила меня первой. Она похлопала миссис Фрэнни по плечу и показала на меня:
– Смотри, вот она. Она уже здесь.
Миссис Фрэнни обернулась и заговорщически подмигнула мне.
