Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Я устроилась на диване поудобнее, приложила идентификационную полоску и спустя несколько секунд оказалась в тесной комнатке без окон с синими стенами и одиноким пластиковым стулом посередине. Дио мио, только не это! Застряла в шлюзе.
– Вы уже два месяца ничего не вешали на вашу стену, – сообщил мне приятный мужской голос откуда-то сверху. – Кроме того, вы не заполнили нашу последнюю анкету. С вами хотят обменяться визитками два человека. Один из группы «Эмо», другой – ваш старый знакомый по пионерскому лагерю.
Я стукнулась лбом об стену. Иногда мне кажется, что Софья права по поводу этой штуки.
– Можно я потом все это повешу, заполню и поменяюсь?
– Необходимо выполнить хотя бы одно из трех условий.
– Хорошо, давайте анкету.
Я долго и нудно отвечала на идиотские вопросы вроде «Какого цвета чернила вы предпочитаете?», «Ваша любимая форма пуговицы» и «Опишите первую скрап-открытку, которую вы видели в своей жизни».
Наконец, синяя стена передо мной растворилась, и я очутилась в центре знакомого лабиринта кардбука – просторном зале, откуда расходилось множество коридоров.
– Покажи стены скрапбукеров, которые живут со мной в одном городе, – попросила я.
– Вы не опубликовали портрет своего хранителя. Расширенный поиск вам недоступен.
Дио мио! Только не это! Повесить у всех на виду портрет этого босоногого дурачка? В любое другое время я бы плюнула на поиск, но сейчас, похоже, деваться некуда. И тут еще Аллегра жужжит в уши: «Зато он у тебя такой оригинальный!» Я попросила ручку и лист бумаги и уже собралась рисовать портрет Неужели, но тут же поняла, что не могу. У меня просто рука не поворачивается! Все равно, что сфотографировать бомжа и подписать: «Это мой муж». Я хотела изобразить красавца-мужчину в смокинге с бабочкой, похожего сразу на Кларка Гейбла и Дэниела Крейга. Но у меня почему-то вышел ухмыляющийся клоун с красным носом и нарисованной слезинкой на щеке. Он даже немного походил на моего Неужели – носом с горбинкой. Творчество внутри Меркабура – странная штука. Никогда не знаешь, какой фортель выкинут твои собственные руки.
Я прилепила листок на свою стену в рамку с подписью «Мой хранитель» и снова попросила:
– Покажи стены скрапбукеров в моем городе.
– Минуточку.
Некоторое время слышался натужный скрип и треск, словно кто-то с трудом вращал тяжелое мельничное колесо. Ох уж мне эти спецэффекты!
– Попробуйте, пожалуйста, позже. В данный момент кардбук подвергается попыткам несанкционированного проникновения, и поисковая система не работает в полную силу.
– Стены скрапбукеров, которые живут со мной в одном городе, – терпеливо повторила я.
Только на третий раз кардбук надо мной сжалился.
– Пожалуйста. – Над одним из коридоров повисла объемная синяя стрелка, склеенная из гладкого глянцевого картона.
Я быстро шла вдоль стен, сосредоточившись на портретах хранителей. Редко кто отличался оригинальностью. Словно листаешь глянцевый журнал вперемешку с комиксами – однотипные блондинки в вечерних платьях, элегантные мужчины в дорогих костюмах, крепкие спортивные парни, сказочные феи и супергерои. Мне даже стыдно стало за свое желание изобразить Кларка-Дэниела. Еще мне встретился веселый поросенок, красный чертик, человек-паук, мастер Йода, пингвин, лохматый домовенок с гармошкой и один краб с клешнями. Повезло же кому-то!
Есть, интересно, среди них хотя бы один настоящий портрет?
«Ой, ты посмотри, какая радостная парочка!» – Аллегра тянула меня к стене со свадьбой в стиле панк: невеста с выбритыми бровями и розовыми дредами, жених, щеголяющий фиолетовым ирокезом. «А сюда глянь! Просто праздник какой-то!» – С фотографии улыбались три розовощеких карапуза в бумажных колпачках, выполненных в скрап-технике. Моя радость пищала от удовольствия, разглядывая умильные собачьи и кошачьи морды, детские распашонки, картонные модельки домов, а в особый восторг ее почему-то привела стена, на который был изображен дурацкий хорек в шапочке для душа.
Аллегра увлекала меня за собой, возле каждой следующей стены бурно выражала свои чувства, а потом с азартом выбирала новое направление.
Но я же ищу самое нерадостное существо на свете! Я решительно развернулась и устремилась в сторону, противоположную той, куда меня звала моя радость. Чем дальше я шла, тем сильнее она тянула меня обратно, не преминуя, однако, отмечать приятные ей моменты в стенах, мимо которых я проходила. «И зомби тоже умеют радоваться», – комментировала она стену в кровавых подтеках. «Нет, ты посмотри… Не находишь, что и в глубокой мюллонохолии есть свое тайное удовольствие?» – Это про стену с оптимистичным названием «В жизни нет ничего, кроме страданий». «И ругаться тоже можно с удовольствием», – говорила она про кучку устрашающих плакатов, которые подошли бы для митинга сердитых медведей, разбуженных посреди зимы.
В каждой стене, угрюмой, как ноябрьский рассвет в промзоне, и безнадежной, как последнее место в многокилометровой очереди, Аллегра находила свою радость, пусть даже самую крохотную. Я уже почти потеряла надежду найти в кардбуке того, кого искала, когда Аллегра вдруг завизжала:
– Ооооооой! Ох, не может быть! Ох, глазам не верю. Пойдем скорее отсюда! Пойдем!
Вот она! Стена без радости.
Я обернулась и увидела картинку – длинноволосый старик утопал в пене, лежа в белоснежной ванне на львиных лапах. «Мой хранитель – водяной» – гласила подпись под картинкой. Благородными чертами лица пожилой джентльмен напоминал волшебника Гэндальфа из «Властелина колец», а вовсе не знакомого по детским мультикам хитрого пухлощекого старичка, как я его себе представляла. Интересно, каким он был на самом деле? И как теперь выглядит открытка с ним – это композиция с ванной или голый старик?
Я оглядела стену снизу доверху, и меня посетило странное чувство. Такое бывает, когда в интернете случайно забредешь в блог умершего человека. Читаешь записи, смотришь фотографии, заглядываешь в профиль: чем он интересуется, с кем дружит и как зовут его любимую собачку. А потом открываешь верхнюю запись и видишь комментарии: соболезнуем, светлая память, пусть земля будет пухом. И сразу чувствуешь себя неуместно, словно с любопытством разглядываешь могилу чужого тебе человека.
– Пойдем, пойдем отсюда. Тут нельзя, тут нам нельзя. Тут мы испортимся, – бубнила Аллегра. – Тут мы опять что-нибудь потеряем, что-нибудь ценное, что-нибудь важное.
– Подожди, радость, – сказала я. – Дай мне подумать.
Стена принадлежала типичной «штамповщице». Большинство штамповщиц занимаются в основном простенькими поздравлялками, пользуясь готовыми шаблонами, скетчами и штампами, за что, собственно, и получили свое прозвище. Открытки у них выходят унылые и однообразные, как с конвейера, с незатейливыми растиражированными эффектами, например, получив такую карточку, именинница начинает считать, что нос у нее хоть и похож на картошку, но украшает ее профиль столь же загадочно и привлекательно, как улыбка – Мону Лизу. Хорошие мастера относятся к штамповщицам терпеливо-снисходительно, как профессора консерватории к самодеятельному оркестру «дворца дружбы между народом и культурой»: морщат лбы и хранят интеллигентное молчание. Организация Магрина такими не интересуется вовсе.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
