Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Зейдлицу пришлось извиняться перед членами Национального комитета за «нарушение демократических принципов», а Мельников задал ему настоящую трепку.
Когда мы все собрались, Мельников попросил Зейдлица взять манифест и прочитать его вслух. Я попытался хотя бы разделить с генералом это унижение и сделать это сам. Но Мельников настоял, чтобы это сделал сам генерал, как непослушный мальчишка, который должен понести наказание. Он даже специально заставил Зейдлица повторить следующий отрывок:
«Если немецкий народ будет и впредь покорно позволять вести себя к гибели, даже не пытаясь сопротивляться, то с каждым днем он будет не только слабее. Каждый день его вина будет все тяжелее. Тогда Гитлера придется свергать лишь силами коалиции союзников. А это означает конец национальной независимости. Это будет означать раскол в нашем отечестве. И винить в этом следует только самих себя. Если же, напротив, немецкий народ своевременно сумеет подняться и своими силами докажет, что немцы тоже желают освобождения других народов и полны решимости освободить самих себя от власти Гитлера, они получат право сами решать свою будущую судьбу и быть услышанными в мире. Это единственный путь к сохранению самого существования, свободы и чести немецкой нации».
Когда Зейдлиц закончил этот урок чтения, Мельников начал задавать ему вопросы:
— Вы подписали этот манифест? Вы верите в ту оценку политической обстановки, которая в нем дается?
Зейдлиц ответил утвердительно. Тогда Мельников заявил примерно следующее:
— Тогда вы должны понимать и то, что судьба Германии, а следовательно, и ее границ находится исключительно в руках немецкого народа, а значит, и в ваших руках тоже. Делайте все, что сможете, чтобы помочь немецкому народу свергнуть Гитлера. Чем раньше это произойдет, тем выгоднее будут условия мира для Германии. Укрепляйте ряды Национального комитета и воздерживайтесь от шагов, которые могли бы повредить его политическому авторитету.
С этими словами генерал Мельников вышел из комнаты.
7 мая 1944 г.
Этой ночью агенты НКВД арестовали и увезли лейтенанта Хубера. Утром здание бурлило, как потревоженный пчелиный улей. Постепенно выяснилось, что произошло. Хубер был не только офицером СС, но и убежденным нацистом, сотрудничал с гестапо и вступил в комитет только для того, чтобы вести внутри его подрывную работу. Он мудро подсказал идею меморандума Зейдлицу в надежде, что если генералы зайдут так далеко, то позже их гордость уже не позволит им отступать, а это должно было привести к расколу внутри комитета. Когда его план провалился, Хубер попытался убедить некоторых офицеров, которых направляли на фронт, перебежать назад в немецкую армию и рассказать там о комитете, раскрыть место его нахождения и предложить похитить членов комитета силами парашютного десанта. Но ему пришлось довериться слишком многим людям. Его план был выдан сотрудникам НКВД, а его сообщники позже также были арестованы прямо на московском железнодорожном вокзале.
Глава 7
Антифашистская школа
5 июля 1944 г.
Через несколько недель после случая с Хубером эмигранты-коммунисты спросили меня и майора Бехлера, не хотели ли бы мы пройти курс обучения в антифашистской школе. Я с удовольствием принял это предложение, поскольку жизнь в здании комитета стала казаться мне затхлой и совсем перестала мне нравиться. Пусть никто и не желал признаться себе в этом, мы все более ясно сознавали, что наша работа с газетой, на радио и все наши дискуссии по поводу текстов листовок и манифестов происходили в вакууме, что мы все были фактически отделены от Германии и немецкой армии непреодолимой преградой.
Я уже чувствовал себя почти коммунистом. Я с удовольствием продолжал чтение книг по марксизму и могу сказать, что только эта отлаженная и ясно изложенная религия, которая очень тесно связана с материальной действительностью, притягивала меня, как нечто магическое. Здесь изложен план, основанный на безжалостной критике существующего общества, точнее, общества, которое предстоит разбить на куски, план создания нового порядка, который обещает решить и преодолеть все конфликты и противоречия общественной жизни, которые находят свое воплощение в мировых войнах, экономических катастрофах, нужде, нищете и отчаянии. Здесь нет пустой болтовни — неизбежной спутницы государственной политики и политической деятельности, красивых заявлений о правах человека, любви к миру и правде.
Террор, сила, обман и ложь здесь приобретают новый смысл: цель оправдывает средства. Эта готовность довести вещи до их логического завершения как в мыслях, так и в действиях завораживала меня.
Я не просто сравнивал либеральные и гуманитарные цели этой теории с туманными мифами о крови и расе, предложенными нацистами, которые поначалу тоже являлись очень притягательными. Я сравнивал марксистскую теорию с тем порядком, который принято называть демократическим, тем самым, который во время политического хаоса пришел к безнадежному банкротству и позволил Гитлеру и его приспешникам разбудить огромные силы, дремавшие в немецком народе, и применить их для достижения своих неверных целей.
Кажется, нет смысла сомневаться в том, что каждый может, обратив свой взор назад, проследить за серией противоречий и конфликтов современного общества, особенно конфликтов между личностью и группой индивидуумов, и свести все это в гротескной форме к противоречиям между собственностью на средства производства и нынешним развитием производительных сил, к глубокому конфликту между трудом и капиталом, частной собственностью и постоянно растущей коллективной формой производства. Если это так, ничто не может быть более естественным и очевидным, чем попытка отрегулировать эти отношения, условия, когда форма собственности противоречит коллективному характеру современного производства. И сделать это даже силой, если в этом будет необходимость.
Марксизм продемонстрировал мне все происходящие события в новом свете. То же самое происходит со множеством молодых офицеров и солдат, которых забрали из лагерей и привезли сюда, в антифашистскую школу. Все ужасные, бессмысленные и необъяснимые вещи мы теперь можем воспринимать и понимать, видеть их в новом свете: агонию мира, который потерял право на существование, рождение новой эпохи. Там, где раньше мы не могли провести разницу между добром и злом, правдой и ложью, правыми и виноватыми, все эти слова о храбрости, чести, отечестве, справедливости, свободе и долге потеряли свой смысл и опустились до уровня пустых фраз, — теперь мы нашли новые критерии суждения, новые цели. Эти цели — социализм, свободное братство свободных людей, всех народов.
* * *
Правда состоит в том, что моя жизнь в Советском Союзе не соответствует идеалам марксизма. Прежде всего речь идет о том, что каждый из нас вынужден нести свое личное бремя военнопленного. Нам так и не довелось ознакомиться с тем лучшим, что есть в Советском Союзе. Даже самые убежденные коммунисты не спорят о тех нечеловеческих страданиях и лишениях, через которые нам пришлось пройти и которые привели к гибели многих наших товарищей. Но мы готовы провести черту между прошлым и будущим. Полковник Тюльпанов был прав, когда в тот день 4 сентября 1942 года заявил мне, что мы явились на эту землю не как гости. Нет, мы пришли как армия и принесли с собой на эту землю смерть и разрушения, как солдаты режима, несомненно повинного в ужасных преступлениях против народа этой земли, против военнопленных, что теперь отражается на нас, тех, кто, в свою очередь, оказался здесь в плену. Ясно, что все это самым болезненным образом отразилось на нас. Но те страдания, что мы перенесли в неволе, были гораздо менее вызваны чьей-то злой волей, чем некомпетентностью, отсутствием воображения и коррупцией, которая достигла здесь почти восточного размаха. И мы не хотим здесь быть нечестными с представителями Советского Союза.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
