Перечитав адрес мамаши Вадика Сачкова, она спросила у прохожего, где находится Аптечная улица, и пошла в указанную сторону. Улица утопала в вековых липах и насквозь пропиталась их медовым запахом. Во дворе дома номер пять вовсю кипела жизнь. Дашка постаралась поскорее проскользнуть мимо азартных доминошников (это было легко) и мимо группы старушек из местной «полиции нравов» (здесь дело обстояло сложнее). Бабушки, несмотря на её прыткость, успели рассмотреть чужачку во всех деталях. И сразу же занялись обсуждением вопроса, к кому явилась эта неизвестная мамзель. Дашка поднялась на второй этаж двухэтажного дома. Перед дверью, на которой висела блестящая табличка с номером квартиры, пришлось остановиться, чтобы ещё раз собраться с мыслями. «Так, с ходу огорошивать хозяйку я не буду, — решила Дашка, затем сделала глубокий вдох и нажала на кнопку звонка. — Надо же, настоящий мышиный писк! Я такого ещё ни разу не слышала». В глубине квартиры раздался неспешный цокот каблучков, зазвенели ключи и дверные цепочки. Дверь открылась. На пороге стояла худая выцветшая дама в длинном халате. Скорее всего, это и была мама Вадика. На голове у дамы был повязан платок, под которым смутно угадывались очертания бигуди. Первую минуту хозяйка молча разглядывала Дашку с ног до головы. Неизвестная девушка с модной прической и легкомысленным рюкзачком за плечами — кто же это может быть? У дамы не было ни одной стоящей мысли, что здесь нужно незнакомке. Может быть, это ещё одна распространительница какой-нибудь дребедени? Раньше они хотя бы не беспокоили честных людей, когда те находятся дома. В основном на них можно было наткнуться на работе или в местном парке в выходной. «Мы предоставляем Вам уникальный шанс… В честь юбилея нашей фирмы… Столько денег у Вас нет? А сколько есть?» Может, в рюкзачке у девчонки как раз и лежат эти коробочки, которыми они так любят с ходу навьючить свою жертву? Кажется, в газете писали, что это специальный психологический прием. Подержав в руках какую-то хурду-мурду, человеку труднее от неё отказаться. Но все-таки девчонка не из числа искателей счастья с кучей коробочек. Для этого у неё слишком независимый вид и слишком дорогая одежда. К тому же за такой улыбкой вряд ли может последовать заунывное: «У меня есть для Вас потрясающее предложение — новая макароноварка».
В школе, где работала мама Вадика Сачкова, ей попадались красотки вроде этой. Какими бы королевами они ни разгуливали по школьному двору, в какие шмотки ни наряжались, весь их гордый вид куда-то улетучивался, как только они переступали порог её класса. Неужели кто-то из них решил разыграть строгую Ирину Францевну? Попросил кого-то из подружек, что не из их школы, прийти к ней. Ну, и что же дальше? Ирина Францевна продолжала сверлить Дашку подозрительным взглядом. Тянуть дальше не было никакого смысла.
— Вы мама Вадика? — Дашка постаралась робко улыбнуться.
После этих слов у Ирины Францевны не осталось сомнений, зачем явилась сюда эта девчонка. Что за нелепые мысли об распространителях залежалого товара или о шуточках учеников? Перед Ириной Францевной ещё одна дурочка, влюбленная в её красавца-сына! С тех пор, как мама отправила его в Москву, никто в Водринске почти ничего о нем не знает. А зачем знать кому-то, кроме родной матери? Вот когда Вадик встанет на ноги, займет в столице прочное положение, тогда другое дело. Порой строгая Ирина Францевна начинала грезить наяву, забыв обо всем на свете. Дашка заметила это. «Странная она какая-то. Может, спит на ходу. А может, спускает с лестницы всех, кто по ошибке позвонит в её дверь? — спросила она себя. — Да, чувствуется, мне с ней придется непросто».
— Вы Ирина Францевна, мама Вадика Сачкова? — повторила Дашка свой вопрос. — А я Даша, его девушка.
— Девушка? — в голосе Ирины Францевны слышалось неподдельное удивление.
Когда Дашка прикидывала, как изменить историю о знакомой из Москвы, у неё в душе притаилось сомнение. Зина с уверенностью говорила, что охранник Ставицкого «по другой части»… Если она не ошиблась, то вся история летит к черту, конечно, при условии, что мамаша в курсе пристрастий сыночка. Увидев, как та на неё вытаращилась, Дашка похолодела. Наверно, на этот раз стоило прислушаться к Зине и Поворотнику, или хотя бы к кому-то одному из них. Но вдруг выражение хозяйкиного лица изменилось. Никакого изумления, только праведный гнев. У Дашки отлегло от сердца. Пока такая реакция вполне её устраивала. Правда, разговор через порог явно затянулся. С такими вредными дамочками нужно уметь правильно поставить себя с самого начала. Потом это обычно уже не получается, остается лишь признать поражение.
— Может быть, Вы разрешите мне войти? — все так же скромно спросила Дашка, немного подаваясь вперед. — Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор слышали посторонние, да и Вам, наверно, тоже.
Ирина Францевна ещё колебалась. Ходят тут всякие молодые аферистки! Но, с другой стороны, объясниться с девчонкой действительно лучше без свидетелей. Тем более соседка — старая карга из квартиры напротив — только тем и занята, что вынюхивает сплетни про честных людей.
— Хорошо, заходите, — холодно произнесла Ирина Францевна.
Дашка, конечно же, не заставила дважды повторять приглашение. Не успела хозяйка глазом моргнуть, как она оказалась в прихожей. Входя, зацепила лампу в виде фонаря на длинной подвеске. Лампа мерно раскачивалась, бросая на прихожую неверный свет, в котором лицо Ирины Францевны казалось ещё более мрачным. «По-моему, наше знакомство продвигается как-то вяло, — подумалось Дашке. — Столько времени проторчать перед входной дверью!» А теперь, похоже, придется выдавать свою легенду прямо в прихожей. Но ничего. Ведь самое главное как подать информацию. Где — это уже не столь важно.
— Вадик сказал мне, что я всегда могу обратиться к Вам за советом и помощью, — защебетала Дашка. — Когда я уезжала из Москвы, он мне ещё раз напомнил об этом. Сказал: «Даша, когда попадешь в Водринск, обязательно побывай у мамы. Ты увидишь, она все поймет, у неё золотое сердце».
Тем временем Дашка незаметно оглядывалась по сторонам и размышляла. Прихожая, конечно, ещё не вся квартира, но важная её часть. Дашка бросила взгляд на трюмо. Там были в идеальном порядке расставлены флакончики духов и целая батарея губных помад всевозможных оттенков. «Нет, похоже, у Ирины Францевны давно не было гостей, — к такому выводу пришла Дашка. — Может, поэтому и подзабыла, как их принимают? Если бы кто-то приходил, она убрала с зеркала часть своих помад. Нормальному человеку сложно не смахнуть хотя бы пару-тройку из них на пол. А кому понравится без конца поднимать с пола свою косметику? Что касается Вадика, — Дашка ещё раз окинула взглядом прихожую, — то скорее всего она считает, что сын в Москве. Вряд ли он где-то поблизости, и ей это известно». Тогда она ни за что не впустила бы Дашку даже на порог. Вообще не стала открывать дверь незнакомке, и это никого не удивило бы. Зачем одинокой женщине лишний риск? Вдруг девица просто для затравки, а стоит открыть замки, и за её спиной вырастают два-три лба? Таких случаев сколько угодно. Прихожая напоминала хозяйку квартиры — такая же блеклая и старомодная.
— Так Вы приехали за советом? — прервала Ирина Францевна Дашку. — Как Вы сказали, Вы — Вадюшина девушка? Это теперь так называют?
