Я не собираюсь оскорблять тебя. Я только хочу наладить наши отношения
Думаю, это предельно ясно: когда мы кого-либо провоцируем, в конце концов мы чувствуем себя настолько же виноватыми (если такие вещи поддаются измерению), насколько наша «жертва» готова к реваншу.
Вот пример. Нора повздорила с Дэймоном из-за того, что, по ее мнению, тот был слишком услужлив с другими женщинами. Помог разведенной соседке с ремонтом, хотя их собственный дом похож на руины, на вечеринках с удовольствием приносит дамам напитки и слишком много оставляет на чай официанткам. Оба сконцентрировались на этой проблеме на сеансе семейного психолога, и Дэймон связал это свое поведение с тем, что в возрасте десяти лет, когда умер его отец, с подачи матери он стал главным мужчиной в доме. И сейчас, конечно же, он попытался возразить против ограничений, которые предлагала Нора.
А через несколько месяцев Нора чуть было не сошла с ума от того, что Дэймон слишком задержался в доме соседки. Она уже понапридумывала невесть что и только потом узнала, что Дэймон переехал кота соседки, был невероятно расстроен и всячески пытался извиниться перед убитой горем женщиной и успокоить ее. Нора почувствовала себя ужасно виноватой. Не только потому, что не предложила мужу поддержку, когда он был так расстроен, но и потому, что плохо подумала о нем, когда он вел себя как настоящий мужчина.
Нора чувствовала себя и плохой женой, и ужасным другом, а еще понимала, что заслуживает всяческого порицания. Это тот самый момент, когда можно воспользоваться данной карточкой: вы чувствуете, что с вами плохо обошлись, но решаете напомнить самому себе, что вашему обидчику сейчас гораздо хуже, чем вам.
118
Я так сильно хотел(а), чтобы ты увидел(а) мои добрые намерения, что вел себя так, словно ты не существуешь. Чувствую себя отвратительно
Когда я училась в третьем классе, со мной произошел очень неприятный случай. Я училась в еврейской школе и впервые в жизни не стала одной из лучших учениц класса. На самом деле я чувствовала себя одной из самых тупых. Моим учителем иврита был израильтянин, и он как будто специально старался запугать нас. К примеру, постоянно говорил о войне между арабскими народами. И я бы вполне снесла это, если бы он не обращал на меня внимания. Но ему нравилось унижать нас. Бывало, он выбирал учеников послабее и высмеивал их, а еще очень любил передразнивать наше плохое произношение. Однажды «мистер Соломон» сказал нам, что в синагоге отключили воду, и пожаловался, что его цветок в горшке может погибнуть, если ему немедленно не оказать первую помощь. Я попросилась выйти и вернулась с небольшим кувшином воды в надежде, что цветок будет спасен и сердце мистера Соломона будет моим навеки.
«Где ты взяла воду, Чана?» – спросил учитель, назвав меня моим еврейским именем. «В туалете из сливного бачка», – гордо ответила я, надеясь, что он будет поражен моей сообразительностью. Но мистер Соломон скривил противную гримасу и, повернувшись к классу, сказал: «Зная, откуда Чана взяла воду, я бы предпочел, чтобы мой цветочек умер».
Мое желание выглядеть хорошей и полезной осталось незамеченным, я наоборот ощутила причастность к чему-то грязному. К тому же не нужно быть доктором психологии, чтобы догадаться – меня просто захлестнуло желание, чтобы кто-то вроде моего отца поддержал меня. И все это было уже слишком. Это был мой последний день в той школе и конец моих отношений с организованной религией.
Перенесемся в наши дни. У меня и моего партнера Тима возникли разногласия по поводу того, как он повел себя в определенной ситуации. И я была уверена, что правда на моей стороне. Хотя и не настолько уверена, чтобы не спросить Дженис, нашу подругу, что она думает на этот счет.
Если быть откровенной, я думала, Дженис со мной согласится. И вдруг подруга показала мне то, чего я не заметила, и полностью встала на сторону Тима. Я все поняла, была пристыжена и бросилась к Тиму, движимая желанием исправить порядок вещей и извиниться перед ним. Он это заслужил.
«ТЫ РАССКАЗАЛА ЭТО ДЖЕНИС?!» – Тим был вне себя. – Это же личное!» (Не бойся, дорогой читатель, сейчас у меня есть разрешение Тима на публикацию этой информации.) Я чувствовала себя разбитой и дезориентированной, была на взводе. Вы можете понять, как я была расстроена, что он не бросился ко мне со словами: «О, Нэнси, как я рад, что ты примчалась через весь город, чтобы докопаться до сути и так искренне передо мной извиниться. Такая женщина, как ты, послана мне небесами».
Но в этой истории я не одна участвовала. Со мной был мужчина, который может поведать вам, что я… просто не видела его уязвимости, а значит, не видела его самого.
Кто из нас «прав»? Тим? Я? У каждого своя правда и свой взгляд на вещи.
Я рассказываю эту историю – с благословления Тима, – потому что так мы переходим на высший уровень доверия. Уверяю вас, все самые большие ссоры между вами и вашим партнером происходят от того, что вы оба или один из вас не чувствуете, что другой видит ваши добрые намерения. Вы можете упорно желать, чтобы партнер видел их (и вы должны делать это), но вы не должны привыкать к тому, что партнер будет видеть их всегда. В этом-то и фокус: нужно верить в свои собственные благие намерения и одновременно помнить, что партнеру надо чувствовать, что он или она существует в вашей реальности. Это и есть благие намерения в действии. И поверьте, они не останутся незамеченными.
