А девчонка ничего не стеснялась, черт бы ее побрал, стащила через ворот майку, осталась, как это принято говорить в цивилизованном мире, топлес, взъерошила и без того растрепанные волосы, распахнула дверцы шкафа, пошарила в нем, набросила на плечи рубашку, и только после этого Тим, наконец, смог выдохнуть…
Ничего себе представление! Вернее, представление так себе, на профессиональный стриптиз не тянет, но в качестве компенсации за пережитый стресс сгодится. Девчонка заправила рубашку в джинсы, вышла из спальни. Тим нервно закурил.
Она появилась на крыше через пару минут, умытая, с мокрыми волосами и раскаянием в глазах.
– Не везет вашему носу сегодня, Олимпиада Витальевна, – сказал Тим ехидно и выпустил колечко дыма. Девчонка чихнула.
– Я хотела извиниться. – Она чихнула еще раз, осторожно, двумя пальцами потрогала многострадальный нос.
– Вы очень громко кричали.
– Мне приснился кошмар.
– А потом вели себя, мягко говоря, не слишком адекватно.
– Я уже извинилась.
– И часто у вас это?
– Что – это? – Она вся подобралась, ощетинилась сотнями колючек.
– Такие приступы.
– Это не приступы, это кошмары!
– Ну хорошо, кошмары, – после небольших раздумий согласился он и сделал еще одну затяжку.
Девчонка чихнула два раза подряд, проворчала:
– Это вас не касается.
– Почему же не касается? Еще как касается! Вы, Олимпиада Витальевна, едва не порвали меня на британский флаг в своем боевом запале.
– Не надо было ко мне лезть! – огрызнулась она.
– Вы так орали, что я решил, что вам нужна моя помощь.
– Мне не нужна ваша помощь!
– Я вижу.
Ее губы и пальцы слегка подрагивали, от недавнего раскаяния не осталось и следа. Все это наводило на определенные мысли, к слову, не слишком утешительные. Тим вздохнул. Девчонка развернулась, хотела, наверное, уходить, но вдруг застыла как вкопанная. Тим, проследив за ее взглядом, ехидно усмехнулся. По подоконнику спальни прогуливалась кошка. Кошка была вся как на ладони, так же, как и ее хозяйка несколько минут назад.
– Вы подсматривали! – Темнота мешала разглядеть, но Тим мог поспорить на что угодно, что она покраснела.
– Подсматривают обычно за теми, кто что-то скрывает, а вы, Олимпиада Витальевна, ничего не скрывали. Честно говоря, я даже подумал, что вы просто очень прогрессивная барышня.
– Я не знала, что вы притаились на крыше.
– А я не таился. Просто вышел подышать свежим воздухом. Если вы такая застенчивая, могли просто выключить в спальне свет.
Она хотела что-то сказать, но передумала, в отчаянии махнула рукой и вернулась в квартиру. Через мгновение в спальне погас свет, девчонка выключила его еще до того, как вошла в комнату. Вот и будет теперь дуреха в темноте копошиться. Тим загасил сигарету, зевнул. Стар он стал, однако, для таких бурных переживаний…
* * *
Как ужасно все получилось!
Липа, перекатившись с живота на спину, забросила руки за голову. В первый же день так опозориться! Даже вспоминать стыдно. А он ведь следил за ней, вуайерист проклятый. Приличный мужчина ни за что не стал бы себя так вести, но ей в соседи, к сожалению, достался не приличный мужчина, а бывший уголовник, неотесанный мужлан. А еще этот кошмар…
На сей раз ей снились не средневековые замки и таинственные незнакомцы. Ей снился Сашка Котов. Кот пришел поквитаться…
…Она равнодушно смотрела в глаза поверженному врагу, Кот рыдал и молил о пощаде. Зря, она не остановится, доведет все до конца…
Нож скользил во влажной ладони, Липа вытерла руку о футболку.
– Мартьянова, не надо! – Кот зажмурился.
– Надо, – сказала она убежденно и опустила нож…
Разрезать резинку на спортивных трусах Кота элегантно, одним движением ножа не получилось, пришлось повозиться. Конечно, трусы можно было просто стащить, но тогда это уже не будет похоже на акт устрашения, а Кот должен прочувствовать все сполна, понять тот ужас и унижение, которые ей пришлось пережить. Она изрезала трусы на лоскутки, а Кот все продолжал молить о пощаде.
Перед тем, как уйти, Липа аккуратно собрала все лоскутки – теперь никаких следов…
Кота нашли на следующее утро, по утрам в «качалке» проходили занятия аэробикой. Выбраться из-под штанги он не смог, так и пролежал всю ночь голышом, с поломанной рукой. Девчонкам полюбоваться небывалым зрелищем не дала физкультурница, сразу, как только разобралась в ситуации, выставила их за дверь, велела звать подмогу. Сбежались воспитатели. Кота вытащили из ловушки, кое-как прикрыли срам и погрузили в прибывшую «Скорую». Во время неизбежных расспросов Кот молчал, как партизан на допросе. Липа знала, почему. Кому охота признаваться, что тебя так разделала девчонка? А по детдому тем временем ползли упорные слухи, что Кот свихнулся на почве физического самоусовершенствования и дошел до того, что стал скакать по ночам голышом. Вот и доскакался, придурок: не удержал штангу, сломал руку да еще и попал в дурацкое положение.
В общем, к тому времени, когда Кот выписался из больницы, его авторитет упал ниже плинтуса. Теперь он на собственной шкуре узнал, что значит быть чокнутым изгоем. С греблей ему тоже пришлось проститься. Сломанная рука срослась не слишком удачно. В одночасье Сашка Котов из гордости детдома превратился в аутсайдера. Администрация тут же вспомнила все его прегрешения, и не прошло и года, как Кота сплавили в интернат для трудных подростков. В заведомо неравном поединке Липе удалось одержать верх…
…А сегодня ночью Кот пришел поквитаться. Липа до сих пор чувствовала его холодные пальцы на своей шее, слышала свистящий шепот: «Потанцуем, Мартьянова?» Они кружились в бешеном вальсе, и пальцы на ее шее сжимались все сильнее. Когда в легких почти не осталось воздуха, Липа закричала…
Она боролась за свою жизнь отчаянно. Однажды она уже победила и сейчас не сдастся без боя…
Оказалось, что это всего лишь сон, ночной кошмар, и борется она не с ненавистным Котом, а со своим новым соседом, и нос ее снова закровил…
Это ужасно! Жить так больше нет сил. За каких-то пару недель она превратилась в истеричку. Еще немного, и идея о переезде в психиатрическую клинику будет казаться ей замечательным вариантом. А почему бы и нет? У нее уже есть маленький сумасшедший дом. Вернее, не дом, а квартира, но это неважно. И сосед по палате тоже нашелся, бессовестный вуайерист. От квартиры нужно срочно избавляться, если она хочет сохранить остатки разума. Завтра же. Нет, уже сегодня, она позвонит Николаю Станиславовичу и расскажет, что нашелся второй владелец. Возможно, ему удастся сделать то, что не удалось ей – убедить Тимофея Чернова продать свою долю. Может быть, у покупателя найдутся какие-нибудь особенные аргументы, неведомые ей методы убеждения.
