А пока их ждало более важное событие из намеченного ритуала встречи. Конечно, за прошедшие часы они не только целовались. В перерывах хватило времени и на то, чтобы вновь рассказать о своих чувствах. За время разлуки таких слов, которые не столь красиво звучат по телефону или смотрятся на экране компьютера, накопилось очень много. Анна решила пока не говорить ему о заговоре родственников. Зачем? Все должно идти своим чередом. После пробуждения она ждала новых слов о любви. Это было бы так естественно. Но, видимо, у англичан свои представления о том, как надо делать дела, даже когда находишься в постели с любимой девушкой.
— Извини, радость моя, но у меня есть для тебя сюрприз. Как и обещал, — с загадочным выражением сказал Роберт, вылезая из кровати и направляясь к сиротливо лежащему на столе портфелю. — Вот, ознакомься. — И он протянул ей пачку извлеченных из портфеля бумаг.
— Что это?
— Моя домашняя работа. Как твой литературный агент и импресарио, я кое-что успел сделать до нашей встречи. Если не против, подпиши бумаги, по которым ты доверяешь мне представлять свои интересы перед лондонскими издательствами. Я уже заключил джентльменское соглашение с одним известным издательством о публикации твоего романа. Остались юридические формальности. Ты можешь подписать договор об издании сама или доверить это мне. Текст проверен компетентным в этих делах юристом. Предлагаемые условия достаточно выгодны для новичка. Я получил максимум того, что могут предложить начинающему автору. На всякий случай, обсудил такую же возможность с другим издательством. Они тоже не против иметь такую талантливую «литературную лошадку» в своей «конюшне».
— Роберт, ты просто прелесть… — Она сидела, совершенно обнаженная, в постели, с открытым от изумления ртом, забыв про сползшее на пол одеяло. — Ты идеал. Ты просто ходячая добродетель. Лучший подарок женщине во все времена.
— Подожди, дорогая. Комментарии и комплименты потом. Хочу заодно извиниться перед тобой. Естественно, что лондонское издательство согласилось издать твой роман только в переводном виде. Я получил твой вариант перевода, но… — Роберт немного помялся, пытаясь подобрать выражения помягче, затем продолжил: — Но требовалось придать ему более британский вид. Я взял на себя смелость… и сам поработал с текстом.
Никаких серьезных изменений, — тут же торопливо пояснил он. — Никаких покушений на твои авторские права. Чисто лингвистическое упражнение, как на квалификационном студенческом экзамене на знание английского. У меня просто не было другого выхода, и время поджимало, — продолжал извиниться Роберт.
По его глазам Анна поняла, что он лукавит. Наверняка, пользуясь случаем, внес что-то свое, особенно в мужские персонажи. В портрет главного героя. Однако с разборкой его интерпретаций вполне можно подождать. — Тем более, как говорится, победителей не судят. Да и вестников победы тоже. Поэтому она мило улыбнулась и томно пропела, как бы слегка задыхаясь в чувственном экстазе:
— Дорогой, тебе незачем оправдываться. Я верю, что ты нашел лучшее решение. И твой английский, полагаю, гораздо лучше моего. Это я должна благодарить тебя. Мой долг за последние минуты вырос настолько, что просто не знаю, как смогу с тобой расплатиться.
— Это как раз самое простое. Я тебе подскажу.
Его взгляд в этом момент приобрел настолько нескромное выражение, что в характере подсказки можно было не сомневаться. А она, осознав желаемое, уже потянулась к нему, но была остановлена.
— Подожди, любимая. Мешок с сюрпризами еще не опустел. Кстати, я ввел в договор положение, что издания на немецком языке будут выходить в оригинале, то есть будет использован твой вариант романа в чистом виде. Это на тот случай, когда ты будешь готовить издание для Австрии и Германии. А теперь есть еще одно предложение.
Роберт взглянул на часы, выразительно присвистнул и продолжил:
— Для завтрака явно поздновато, для ланча рановато. Кстати, в английском языке появился новый термин «бранч» — поздний завтрак. Как раз для таких, как мы. Я тут перед поездкой расширил свое домашнее задание, и немного изучил путеводитель по Грацу. Решил, что не помешает лучше узнать условия, в которых произрастал столь прекрасный альпийский цветок, похожий на эдельвейс. Это позволяет лучше понять твой психологический портрет.
— О, даже так. Становишься знатоком женской психологии? Мне будет с тобой трудно.
— Не труднее, чем мне с тобой, — тут же отпарировал Роберт. — Но речь не об этом. В путеводителе я вычитал, что недалеко отсюда, почти в нескольких шагах, есть некий островок Мурисель, созданный как будто из хрусталя, специально для влюбленных. Внутри есть кафе, где они признаются друг другу в чувствах, а также, по традиции, могут объявить об этом во весь голос, чтобы считаться помолвленными. Я об этом вычитал в твоем же романе. Прекрасная концовка произведения. Весьма впечатляет. И хороший пример для подражания. Мне это понравилось, и я решил эту церемонию повторить. Собственно говоря, именно для этого я сюда и приехал. А издание твоего романа — это просто предлог.
Роберт вдруг вспомнил, что совершенно не одет, но ничуть не смутился. Только прикрыл портфелем некоторые интимные места и столь же пафосно продолжил:
— Так что приглашаю тебя на «бранч» в кафе на «хрустальный остров». У тебя на сборы всего десять минут. Ну хорошо. Буду милосерден. Даю тебе целых пятнадцать минут. А я за это время поработаю над дикцией и произношением. Хочу произвести на тебя неизгладимое впечатление. И на твоих родственников, разумеется. Кстати, речь будет на твоем родном языке, чтобы и родственникам, и зрителям было понятно. Да и потом знание твоего родного языка пригодится. Хотя бы для того, чтобы не улыбаться глупо, когда меня будут нелестно характеризовать окружающие. Вдруг я не понравлюсь твоей матери или даже отцу?
— Это исключено, дорогой. Этого просто не может быть. Оставайся самим собой, и ты будешь неотразим. В крайнем случае, обещаю, что не дам тебя в обиду. На основе взаимности, естественно. Насколько я поняла, в Лондон мы вместе отправимся?
— Конечно, дорогая. Безусловно. Ты просто предвосхищаешь мои предложения. Я даже билет на тебя уже заказал. Разве я об этом еще не говорил?
Эпилог
Анна стояла на трибуне ипподрома Эйнтри, в Ливерпуле, рядом со своими новыми родственниками. Матери Роберта не было. Она председательствовала на какой-то конференции историков в Эдинбурге. Впрочем, Анна не жалела об этом. Как ни странно, гораздо лучшие отношения у нее сложились с сэром Артуром Горацио Чествиком и его дочерью Вайолет. Они оценили деловой напор и талант новой австрийской родственницы, решив, что она будет удачным дополнением для Чествика-младшего. Оба помогли Роберту организовать неплохую рекламную кампанию до выхода в свет будущего романа. Так что у ее детища будут свои многочисленные читатели и поклонники. Впрочем, как и критики тоже. Неизбежная вторая сторона медали.
Погода стояла довольно пасмурная. Шел затяжной дождь, почва изрядно раскисла, но к отмене скачек на главный приз года это не привело. Впрочем, на зрителях дождь тоже не сказывался. Англичане привыкли к сюрпризам своей погоды и никак на них не реагировали. Даже не делали темой беседы. На трибунах сейчас говорили, естественно, только о скачках, с прогнозом победителей. Вспоминали истории из прошлых соревнований.
