Софи ответила не сразу. В словах балерины прозвучало эхо прошлой любви и нежности, наверняка вызвавшее в ее памяти картины, которые она предпочла бы не вспоминать. С прошлым покончено. Интересно, осознает ли это Анна? Они говорили на французском, но вдруг Анна тихо произнесла по-английски:
— Я любила его. И сейчас люблю. Но все позади. Вам нечего бояться. — В ее голосе звучала горечь.
— Вы говорите на моем языке? — удивилась Софи. — У вас прекрасное произношение.
— Вы удивлены, мисс Джонсон? Меня, обучали английскому в императорской балетной школе, — не без гордости призналась актриса.
Софи медлила, не зная, с чего начать. Она восхищалась самообладанием и гордостью Анны. Перед ней находилась женщина, у которой, казалось, было все на свете, а на деле — ничего.
— Я пришла поговорить с вами о вашем сыне, — наконец решилась Софи.
Анна вздрогнула, как от удара плетью.
— Моем сыне! Что вам известно о моем сыне? — Она впилась пальцами в подлокотники кресла.
— Я видела его.
— В Кравском?
— Да.
— Как он выглядит? На кого похож? — против воли вырвалось у Анны.
Взгляд ее темных глаз будто застыл.
— Он похож на князя. Только у него светлые волосы. Гордый мальчик, полный достоинства. Таким сыном можно гордиться.
Софи говорила тихо, взвешивая каждое слово. Она наблюдала за Анной, ожидая бурного проявления чувств, поскольку знала, что та с трудом держит себя в руках. Лицо Анны казалось, будто высеченным из камня.
— Я мало видела ребенка после его рождения, — с самообладанием произнесла балерина. — Он для меня ничего не значит.
— Но он ваш сын!
Анна резко встала. Когда она повернулась к Софи, бриллиантовая заколка блеснула в ее волосах.
— Какое право вы имеете говорить о моем сыне? У меня нет сына! — гневно воскликнула женщина. — Я приняла такое решение еще до того, как он родился. Понимаете, должна была принять!
— Не понимаю.
— Я не могла иметь сына и любовника одновременно. Я балерина. Моя жизнь подчинена строгой дисциплине. Ту ее часть, что принадлежит мне, я отдала Петру, с радостью, по доброй воле. Мой ребенок, когда он родился, мог бы стать для меня обузой. Но я надеялась, что князь признает его своим. Что он женится на мне… — Анна нервно засмеялась. — Однако какое отношение это имеет к вам, мисс Джонсон?
— Как я уже сказала, я видела вашего сына. Мальчик нуждается в любви. Любви матери. Он нуждается в вас. Ему там не место.
Анна вновь вызывающе рассмеялась:
— Нуждается во мне? Он обо мне ничего не знает. Я для него чужая. Его матерью стала жена Николая. Это она выкормила его своей грудью, а не я. Говорите, ему там не место? Он живет в избе крепостного. Но мой дед тоже был крепостным в Кравском. Так что оставьте ребенка в покое.
В голосе Анны Софи уловила отчаяние и боль. Она догадалась, что разбередила старую рану, но повторила медленно и твердо:
— Мальчику там не место. Он будет страдать, если останется там. Ваня не похож на детей крепостных. Нельзя позволить, чтобы он рос в грязи и невежестве. Если бы вы только взяли его к себе, вы бы обрели сына и счастье. Умоляю вас подумать об этом. Спасите своего сына, пока не поздно.
Софи видела, как выражение лица Анны вновь стало непроницаемым. Казалось невозможным, что перед ней та самая очаровательная веселая женщина, которая встретилась ей когда-то в парке.
— Значит, вы выходите замуж за князя, — холодно произнесла Анна. — Поздравляю. Для гувернантки блестящая партия. Нас разделяет пропасть. Ведь вы не внучка крепостного. Вы из другого мира. И можете занять место, которое не могу занять я. И вы видели моего сына. Моего и Петра! И всякий раз, когда вы будете в Обухове, он будет напоминать вам обо мне. Я права? Вы просто хотите избавиться от него. Как было бы удобно, если бы я забрала его с ваших глаз! — Анна пожала плечами. — Англичане такие моралисты! Ваня не должен оставаться там, чтобы не напоминать вам о любовнице вашего мужа.
— Я забочусь исключительно о ребенке, — возразила Софи. — Я подумала, что, если приду к вам и поговорю начистоту, как женщина с женщиной, мы сможем прийти к соглашению во благо ребенку. Только поэтому я здесь.
— Вы едва не заставили меня поверить в вашу искренность, — с насмешкой произнесла Анна. — Думаете, я не знаю жизни? Мне пришлось искать в ней свое место. И считаете, я не знаю женщин? Многие были моими соперницами, как вы…
— Вы ошибаетесь насчет меня. Пожалуйста, умоляю вас, подумайте о том, что я вам сказала!..
— Вы, несомненно, думали о моем ответе. В той жизни, что ожидает вас, не должно быть места неприятным воспоминаниям. Подумайте о том, что вас ожидает, — повторила Анна. Казалось, она специально ранила себя каждым словом. — Наряды, драгоценности, балы и вечера в самых блестящих домах Петербурга. Прогулки на тройке вдоль залива. Красавица Софи Разимова в сопровождении блистательного мужа. Балы в Зимнем в присутствии самого царя. О, если бы хоть раз я появилась там рядом с Петром! Хоть раз, как его жена!
Анна замолчала. В комнате повисла тишина. Лишь тиканье часов в углу да шумок самовара нарушали ее.
— Вы ошибаетесь, — тихо повторила Софи. — Я заботилась только о ребенке. Значит, у него нет надежды?
— Нет. Мне нужно заново устраивать свою жизнь. Я привыкла к роскоши и теперь не могу обходиться без нее. В один прекрасный день, может не такой уж далекий, я найду другого покровителя. Молодого богатого барона или графа. А может, даже, — она пожала плечами, — богатого купца, который возьмет меня в жены. Но для Вани в моей жизни не будет места.
— И вы не передумаете?
— У меня нет сына. Ребенок, о котором вы говорите, всего лишь крестьянский мальчик из поместья Кравское. Наши пути никогда не пересекутся.
В голосе Анны прозвучала боль? Или Софи просто почудилось? Неужели Анна подавила в себе материнские чувства? Да и были ли они у нее? Неужели жестокие обстоятельства неумолимо сделали свое дело, и для Анны не оставалось ничего, кроме той жизни, какую она знала?
— Простите меня, — вздохнула Софи, — за вторжение. — Она протянула руку.
После небольшого раздумья Анна ответила на рукопожатие.
— Вы позволите мне помочь мальчику? — спросила Софи.
— Я отказалась от всех прав на него, — угрюмо пробормотала Анна. Немного погодя она добавила: — В мире полно детей, мисс Джонсон. Когда вы выйдете замуж, то скоро забудете о нем. Просто удивительно, как легко мы ко всему привыкаем. В особенности к счастью и роскоши.
Софи ничего не сказала. Жалость к Анне переполняла ее сердце.
— Спасибо за то, что приняли меня, — поблагодарила она хозяйку дома.
— Однако ваша миссия потерпела неудачу.
