— Договорились.
Ингрид вышла из комнаты. Дайан расстроенно посмотрела на раскрытые чемоданы. В последний раз, когда упаковывала их, она была счастлива. А теперь все ее счастье разлетелось, как осколки зеркала.
Дайан упала на кровать и зарыдала. Она понимала, что, если уедет сейчас, больше никогда не вернется. Она оплакивала свою жизнь, которая казалась ей неудавшейся, и свою любовь.
— Ну почему они меня всегда предают?.. — прошептала она, захлебываясь рыданиями.
Дайан решила ехать в аэропорт одна. Она боялась, что разрыдается, прощаясь с Ингрид и со всем, что ей было дорого. Она не боялась улетать в Лондон. Там ее уже ждали друзья. Эмили Брук предложила Дайан комнату в своем доме, пока она не подыщет квартиру, а Эдгар обещал найти работу, как только Дайан прилетит.
Может быть, она даже согласится на предложение Филиппа. Ведь надо же ей когда-то выходить замуж и рожать детей. А Филипп любит ее и даже не хочет знать, почему она вновь в спешке покидает Нью-Йорк. Но что-то помешало Дайан сказать «да» Филиппу, когда они в последний раз созванивались, чтобы уточнить рейс, которым полетит Дайан. Она была ему благодарна за все, что он для нее сделал и собирался сделать в будущем, но боялась сделать его глубоко несчастным, согласившись выйти за него замуж.
Дайан с тоской смотрела на город, который приехала покорять больше десяти лет назад. И ведь она покорила его! А теперь ее ждал Лондон. Солнечный Лондон, в котором живут люди, готовые протянуть ей, отверженной и растоптанной, руку помощи. Дайан улыбнулась уголками губ, представив, как Эмили вновь примется сводить ее и Филиппа, тем более что теперь сделать это будет намного проще.
Она подумала о том, что подруги у нее как на подбор: Эмили попыталась подобрать ей пару, Ингрид же более преуспела в этом деле. Дайан невольно начала сравнивать Эдама и Филиппа. Но тут же постаралась себя остановить, потому что понимала, ни один мужчина ей по-настоящему не принадлежит, да и не может она их сравнивать, даже просто из интереса. Ингрид уже успела заметить, что Дайан ни разу не сказала ничего плохого об Эдаме. Да и что она могла сказать? Она ведь по-прежнему любила его. Любила даже за те страдания, что перенесла. Дайан чувствовала, что, перенеся их, стала старше и мудрее.
Объявили посадку на лондонский рейс. Дайан поспешила к контролю. Она хотела как можно быстрее улететь, чтобы не сорваться и не помчаться обратно в Нью-Йорк. К Эдаму.
Она загнала поглубже твердый комок, часто появлявшийся в горле в последние дни, и подала документы и билет на контроль.
Девушка — сотрудница авиакомпании — странно посмотрела на ее документы, вежливо попросила Дайан подождать и по внутренней связи вызвала кого-то. Дайан заволновалась. Она знала, что ее документы в порядке, ведь срок ее визы еще не истек, и она могла свободно лететь в Англию. Что же такое произошло? Неужели она не сможет сегодня улететь?
Дайан так разволновалась, что не заметила, как к ней подошел полицейский.
— Мисс Дайан Сегер? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.
— Да, что-то случилось?
— Лейтенант Киллс, — представился он. — Прошу вас следовать за мной.
— Но мой самолет улетает через двадцать минут!
— Чем быстрее вы пойдете за мной, тем больше у вас будет шансов успеть на самолет.
— Хорошо. — Дайан согласилась идти за ним, потому что понимала, что с представителями власти лучше не спорить. Тем более что она действительно еще вполне могла успеть на рейс.
Они пришли в небольшую комнату, выкрашенную в серый цвет. Жестом полицейский предложил Дайан присесть на жесткий стул.
— Что случилось, мистер Киллс?
— Лейтенант Киллс, мэм, — поправил он ее. — К нам поступило сообщение, что вы пытаетесь незаконно вывезти из страны драматическое произведение, которое, простите, что я употребляю такие слова, выкрали у своего продюсера мистера Хоули.
— Я у него ничего не брала. И о каком произведении идет речь, не имею ни малейшего понятия.
— Боюсь, нам придется проверить ваш багаж. Вы должны присутствовать.
— Проверяйте, конечно, но только, если это возможно, быстрее. Я бы хотела успеть на рейс. Меня будут встречать в Лондоне друзья, они могут волноваться.
— Конечно-конечно, мы постараемся произвести обыск как можно скорее, — успокоил ее лейтенант. — Через несколько секунд принесут ваши чемоданы.
В комнате воцарилось напряженное молчание.
— А… вы уверены, что именно мистер Хоули обвинил меня в краже? — несмело поинтересовалась Дайан.
— Нет, он назвал вас среди подозреваемых. А так как вы должны были улететь, мы постарались задержать вас.
— И вам это удалось. — Дайан вымученно улыбнулась.
— Спасибо, — без тени улыбки ответил ей лейтенант Киллс. — Это наша работа.
Чурбан, зло подумала Дайан. А Эдам тоже хорош! Надо же, потерял где-то сценарий, а из-за того, что мы поссорились, обвинил меня в его краже! А Ингрид еще пыталась заставить нас встречаться вновь! Нет, раз он мог клеветать на меня, это значит, что и изменить мне ему ничего не стоило.
Дайан почувствовала, как на глаза набегают непрошеные слезы. Она постаралась не дать им волю. Ей не хотелось, чтобы полицейский видел, как она плачет, а то еще решит, что ей страшно. Гордость вновь пришла на помощь Дайан, она смогла сдержать слезы.
Лейтенант Киллс, который ее привел в эту комнату, то и дело тревожно посматривал на дверь. Дайан подумала, что он чего-то ждет. И буквально через несколько секунд дверь распахнулась и в комнатку заглянул полицейский. Он знаком попросил Киллса выйти. Лейтенант извинился, попросил Дайан еще немного подождать и вышел.
Она раздраженно встала с неудобного стула и подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела изможденная, усталая женщина, которая выглядела старше своих лет.
— Эдам, Эдам, что ты со мной сделал!
Дайан вспомнила, как год назад Ингрид показала ей в зеркале такое же отражение. Тогда рядом с ней была подруга, которая почти насильно вытащила ее из апатии и депрессии. Теперь она должна справиться сама. Дайан закрыла глаза и прислонилась горячим лбом к холодной поверхности зеркала.
Она скорее почувствовала в комнате чье-то присутствие, чем услышала. Дайан обернулась, ожидая, что лейтенант Киллс наконец-то принес ее вещи для досмотра. Перед ней стоял Эдам. В его руках были белоснежные лилии.
Дайан почувствовала, как из-под ног уходит пол. Голова ее закружилась, и Дайан поняла, что падает. Сильные руки, теплые и ласковые, подхватили ее.
— Дайан, милая, родная, что с тобой? Тебе плохо? — В голосе Эдама звучал страх за нее и бесконечная, как океан, любовь.
— Нет, сейчас все пройдет. Что ты здесь делаешь?
— Приехал, чтобы вернуть тебя.
