— Это будет сенсационным материалом. Что, снова издеваешься?
— Слово даю, что нет. Я проделал кое-какую работу, — он услышал, как Типчик охнул, — нет, нет, не как в прошлый раз. Я действовал под своим именем и не говорил, что я из «Кроникл».
И Даффи рассказал о ходатайстве на застройку. Что ж, если Проссер и Магрудо оба уверяли его, что это всего лишь шутка, и Чарли представлял себе лицо Мела, когда тот откроет газету, почему бы не повеселить их немного? Даффи говорил как начинающий репортёр, но позволил себе давать советы. Обязательно надо упомянуть о том, что Проссер и Магрудо были старые приятели и деловые партнёры, и что служащие «Хесс-хауз холдинг» подтвердили тот факт, что эти двое в последнее время неоднократно встречались. Даффи не знал, сумеет ли Типчик намекнуть, что Мелвин Проссер — давний приятель миссис Магрудо. Он сомневался, что «Кроникл» решится зайти так далеко, но всё же подбросил эту мысль Типчику. Он предупредил его, что оба они — и председатель правления «Атлетика», и хозяин строительной компании Магрудо — будут заявлять, что это всего лишь шутка. И у него даже хватило смелости предложить Типчику поинтересоваться, насколько оценят юмор этой задумки игроки и болельщики «Атлетика».
Статья появилась в пятницу. «Что будет на месте стадиона „Атлетик“?» — гласил распластавшийся во всю (хоть и не первую) страницу заголовок. «Торжище в итальянском стиле», — было сказано чуть пониже, и Даффи это пришлось по вкусу, потому что затрагивало патриотические чувства фанатов. Ещё ниже маленькими, но всё же бросающимися в глаза буквами было набрано: «Председатель отрицает, что клубу пришёл конец». Кен Мариотт не зря ел свой хлеб. Заявление Проссера и Магрудо, что вся эта затея «всего лишь шутка» было предано огласке как раз вовремя, чтобы общественность сочла их отъявленными лжецами или, по меньшей мере, людьми с извращённым чувством юмора.
В субботу «Атлетик» принимал у себя бристольский «Ровер», и когда Мелвин Проссер проходил на своё место, центральная трибуна его освистала. Даффи, сидя на своём месте на «свинячей» трибуне, тихо улыбался. С другой стороны, это было не так уж весело и значило лишь то, что теперь на клуб ополчились и благовоспитанные болельщики. Шпана освистала бы Брэндона, но его не было на поле; что ж, стадионным завсегдатаям пришлось удовлетвориться председателем. Постороннему наблюдателю сразу бросалось в глаза, что атмосфера накалена до предела, и это не придавало уверенности хозяевам обречённого стадиона. «Ровер» буквально растерзал их оборону и перед самым перерывом провёл мяч после розыгрыша свободного удара, не оставив хозяевам никаких шансов отыграться. «Ноль-один», «Атлетик» второй с конца, и Мелвин Проссер, хотя и освистанный, вправе себя поздравить. Даффи даже не знал, была ли его идея с «Кроникл» удачной или нет.
Утром воскресенья раздался звонок в дверь. Даффи немного нервничал. До сих пор ещё никто не пытался его избить. Ему не пытались подстроить обвинение в изнасиловании. Проссер конечно же знал, кто стоит за опубликованной в «Кроникл» статьёй. Он может подослать к нему парочку громил. Снова звонок.
— Кто это?
Снаружи раздался рёв, в котором слышался американский акцент.
— Открывай дверь, ур-р-од, или я высажу её дубиной!
Уф. Слава богу, подумал Даффи и открыл дверь.
— Я уж забеспокоился, кто это так звонит. Заходи.
Джефф Белл вошёл и принялся осматривать жилище Даффи, словно искал места, где может быть спрятана аппаратура прослушивания.
— Неплохо ты обставил квартирку, Даффи. Ничего лишнего. Подсадить к тебе «жучка» было бы не так-то просто.
— Ты же знаешь, Джеф, я всё продумываю заранее.
— А дверь у тебя ни к чёрту. Никто в здравом уме не потерпит, чтоб у него была такая дверь. Ты, когда уходишь, можешь уж прямо оставлять её открытой, да и всё.
— Я ею займусь, обещаю. Ты по… общественному?
Джеф Белл никогда не заходил «по общественному», и Даффи это отлично знал. Вообще, участие Джефа Белла в общественной жизни — не считая, конечно, воскресных матчей, когда упрямцы играли дома, — было загадкой для Даффи. Когда-нибудь он спросит об этом Джефа, хотя, скорее всего, тот не поймёт вопроса.
— Я подумал, что тебе может быть интересно.
Это были две дюжины больших чёрно-белых фотографий, и Даффи даже не стал их рассматривать, потому что знал, что вслед за этим последует долгий рассказ об освещении, линзах, фоне и светочувствительности. Но уже первый снимок приковал его внимание. Это была фотография Мэгги Коулмен или, скорее, Денизы, поскольку у неё снова были тёмные волосы; она стояла, прислонившись к стене и развернувшись бёдрами к мужчине в макинтоше, которого трепала по щеке. Похоже, шёл дождь, но плащ Мэгги не был застёгнут, а юбка на ней была очень короткая.
Пока Джеф бубнил что-то о том, как трудно выбрать светочувствительность, если линзы всего 200, а освещение ни к чёрту, Даффи медленно перебирал фотографии. Не надо было быть полицейским, протрубившим три года в Сохо, чтобы понять, что Мэгги Коулмен — не просто общительная девушка с несколько экстравагантным вкусом. Там были фотографии Мэгги Коулмен, садящейся и вылезающей из автомобилей (Джеф постарался, чтобы в кадр попали их номера), Мэгги, пристающей к прохожим, Мэгги, показывающей средний палец и кричащей на клиента, который, возможно, сказал, что столько она не стоит. Быстро она вернулась к работе, со сломанной-то переносицей. У Мэгги Коулмен было, вероятно, очень много стареньких мамочек, которых надо содержать — или очень жадный сутенёр. С другой стороны, в этом не было ничего удивительного. Для своей работы Мэгги не нужен был нос. Шлюхи не целуются.
— Где ты это снимал, Джеф?
— Там сзади написано.
Время, дата, место — всё тщательно указано.
— Понимаешь, мне не нравились те первые, что я для тебя сделал. Да и тебе тоже они не слишком понравились. Ты ещё спрашивал, похожи они или нет; я запомнил. Так вот, эти похожи.
Даффи не был уверен, дразнит его Белл или нет. Зная Белла, можно сделать вывод, что, скорее, нет.
— А ты сможешь сделать ещё по экземпляру, Джеф? Я знаю, что в двенадцать мы играем…
— Вы играете.
— Извини.
Даффи следовало помнить: Джеф до сих пор полагал, что его надо включать в состав и на выездных матчах, и не за его шпионские подвиги, но за его успехи на поле.
— Я подумал, что тебе может это понадобиться, — и Джеф извлёк ещё один коричневый конверт.
— Ты гений, Джеф, понимаешь ты это? Ты словно читаешь мои мысли!
— Ну да, например, сейчас ты думаешь о том, что мне, может быть, не всё равно, берут меня на выездные матчи или нет. И я могу ответить: мне ещё как не всё равно. В защите я ничуть не хуже Типчика и не пытаюсь строить из себя провидца.
— Ошибся, Джеф. Я думал о том, сколько Мэгги Коулмен берёт со своих клиентов.
— Врёшь ты всё.
