– Вы всё меряете европейскими мерками, Люси-джи, – произнёс он чуточку обиженно. – А у нас тут по-другому. Молодые люди не занимаются сексом до свадьбы. Не только девушки берегут свою честь, но и юноши тоже… Мы свято соблюдаем традиции – из века в век…
– Про ваши хвалёные традиции я наслышана, но не об этом сейчас речь… – Люся зажмурилась на секунду, пытаясь яснее сформулировать мысль. – Хорошо, исстари молодые люди женились девственниками. Но раньше ведь мальчиков женили лет в четырнадцать, а девочек отдавали замуж и того раньше… Какие там сексуальные желания?! Уже состоя в браке, пары совместно дозревали до интимных отношений. А теперь что? Возрастной барьер сдвинулся, редко кто женится раньше двадцати, а то и двадцати пяти, а табу на интим до свадьбы остаётся!
– Выходит, что так… – Яшрадж развёл руками, всё ещё не понимая, к чему она клонит.
Люся пояснила:
– Мне непонятно, как вы с этим справляетесь физиологически. Ведь игру гормонов ещё никто не отменял… Неужели же просто терпите?
– Терпим. А куда деваться?
– И ты хочешь мне сказать, что абсолютно все неженатые молодые люди – ни-ни?
– Конечно, нет. – Яшрадж снова смутился. – Зависит от конкретного человека. Многие вовсю гуляют с девчонками, кто-то ходит к проституткам… Но всё равно это делается… не напоказ.
– А ты, стало быть, хороший порядочный мальчик? – Люся не удержалась от подколки. – И собираешься жениться на хорошей порядочной девочке… Какая идиллия!
– Вы так говорите, Люси-джи, будто это что-то плохое, – растерянно отозвался он.
Люсе стало стыдно.
– Прости меня. Наверное, слушая мои бредни, ты думаешь, что о распущенности иностранок говорят чистую правду. Просто для меня это очень… неожиданно и ново. Смешно, как смешались в современном обществе понятия о плохом и хорошем… На самом деле, твоя позиция заслуживает уважения. Правда.
– Приятно слышать, Люси-джи. А вы… вы не приедете на мою свадьбу? – спросил он вдруг. – Мне было бы очень приятно видеть вас в числе дорогих гостей…
– Напомни, когда?
– Пятого января.
– Нет, увы, не смогу. – Она непритворно расстроилась. – В это время я буду в России.
Он тоже выглядел огорчённым.
– Твой брак… – осторожно подбирая слова, произнесла Люся. – Ты уверен, что именно это тебе нужно?
– Ну да, пожалуй… А почему вы спрашиваете?
– Сложно объяснить, но… мне показалось, что вы с Анитой слишком разные. Тебе гораздо больше подошла бы такая девушка, как Решма, – яркая, порывистая, дерзкая и страстная. А Анита… она, несомненно, очень мила. Но она слишком проста и одновременно слишком хороша для той жизни, которую ты ведёшь. Вокруг тебя всегда будут виться женщины, причём женщины совсем иного типа, чем твоя жена, более… гламурные, что ли. Ты – человек с горячим сердцем, тебе постоянно нужна эмоциональная подпитка, я это чувствую почему-то… А Анита… Вот скажи, как часто она приходила посмотреть на тебя в «Калакрити»?
– Ну, если честно… – Яшрадж смутился. – Она вообще ни разу не была на представлении. Я, конечно, приглашал её вместе с родителями, но… они как-то до сих пор не собрались.
– И не соберутся, – хмыкнула Люся скептически. – Им это неинтересно, понимаешь? Самое большее, что может привлечь семью твоих будущих родственников, – это поход в кинотеатр на нашумевший фильм. После свадьбы, аккурат через девять месяцев, твоя Анита родит тебе первого ребёнка. Года через два – второго… Она будет феей вашего домашнего очага… но и только. И ты готов всю жизнь прожить с такой спутницей?
– Люси-джи, вы такие вещи говорите, что я… – пробормотал он в смятении. – Я и сам не знаю, что делать. Да, я не против жениться, но я не люблю Аниту, а теперь, после ваших слов, и тем более сомневаюсь…
«Пожалуй, я беру на себя слишком многое, – опомнившись, сердито подумала Люся. – Готова ли я нести ответственность за то, что этот мальчик сейчас одним махом разрушит себе жизнь?»
– Слушай, забудь, а? – резко попросила она, тут же виновато улыбнувшись. – Во-первых, я лезу не в своё дело, а во-вторых, со своим уставом в чужой монастырь… Я вообще не имею права судить о твоей жизни со своей стороны, я здесь – никто, ангрези, чужестранка, не имеющая голоса…
– Но… – запротестовал было он, но Люся прервала его:
– По крайней мере, давай вернёмся к этому разговору позже.
Агра постепенно открывалась для Люси с разных сторон, и все они были удивительными. Она подолгу гуляла одна по улицам, преспокойно покупала свежевыжатый сок прямо с придорожных лотков, угощалась вкуснейшими слойками с паниром и картофелем, а также самосами и пакорами[27]– и у неё ни разу не заболел живот. Люся, посмеиваясь, вспоминала все те ужасы, которыми её пичкали знакомые перед самым отъездом, – дескать, фрукты и овощи можно есть только после обработки спиртом, а в уличных кафешках питаться вообще опасно для жизни… За три дня она ещё дважды побывала на танцевальном шоу в «Калакрити»; они с Яшраджем съездили в парк на противоположном берегу реки Ямуны, чтобы полюбоваться на Тадж-Махал с другой стороны; вдвоём они посетили также так называемый «Маленький Тадж» – усыпальницу предков Мумтаз.
Седьмого ноября все индийские мусульмане праздновали день жертвоприношения – Бакра Ид. С раннего утра Люся наблюдала с балкона своего гостиничного номера, как толпа красивых мужчин, одетых в праздничные белые одежды и шапочки, отправилась в мечеть. Она вдруг вспомнила приглашение гида Фараза: мол, зарежем козлика, будет вкусное угощение, приходите… «А почему бы и нет?» – промелькнуло у неё в голове, и она тут же набрала его номер.
Семейство гида ей понравилось – и мать, и жена были очень милы с ней и сами по себе производили приятное впечатление. Трудно было поверить, что все те ссоры и конфликты между свекровью и невесткой, на которые жаловался Фараз, действительно имеют место. Либо они просто держали лицо при постороннем человеке. Обе женщины были вежливы и улыбчивы друг с другом, и в тот момент, когда Фараз вместе с русской гостьей появился на пороге дома, они как раз хлопотали на кухне, откуда доносились такие запахи, что непроизвольно начинало урчать в животе. Люся обратила внимание, что возле дома на привязи стоит длинноногий белоснежный козлик и общипывает листья с ближайшего куста.
– Это и есть тот самый, что должен послужить жертвой? – спросила она у Фараза.
Тот смущённо развёл руками:
– Нет, Мехназ не дала мне его резать… Говорит, так привязалась к нему за эти дни, пока он жил у нас, что у неё сердце кровью обливается. Пришлось в самый последний момент покупать другого – втридорога, но что поделаешь? – Он застенчиво улыбнулся ей, и в этой улыбке читалась вся его горячая и преданная любовь к жене.
