19 июля Ватранг вызвал к себе в салон капитана Акселя Сунда.
— Берите две галеры и два шхербота и следуйте в шхеры на норд от мыса Гангэ-удда. Опросите местных финнов, что они знают о перетаскивании русскими галер через драгет, заодно и сами высадите людей, глянуть, что и как.
Чрез два дня капитан Сунд вернулся обратно и браво доложил, что местные крестьяне о кознях русских ничего не знают. Ничего подозрительного не увидели и высаженные на берег солдаты, которые, впрочем, далеко от берега не уходили.
Однако 25 июля на «Бремен» шлюпкой пришли четыре местных рыбака и заявили, что у них к господину адмиралу важная новость.
— Ну что там еще у вас? — недовольно поднял голову от бумаг Ватранг, когда ему ввели в салон пахнущих треской рыбаков.
Те сняли парусиновые зюйд-вестки:
— Хотим сообщить вам, господин адмирал, что имеем важную новость!
— Я слушаю, — склонил голову Ватранг.
Рыбаки помялись, явно намекая на вознаграждение. Адмирал намек понял и высыпал на стол горсть серебряных талеров. Лица рыбаков сразу повеселели.
— Мы видели, как русские строят деревянный помост через драгет и собираются перетащить свои галеры.
Новость была и неожиданной, и неприятной.
— В каком состоянии находится помост?
— Уже заканчивают. Думаем, день-два, и все будет готово.
Оставшись один, Ватранг задумался. Положение и вправду складывалось затруднительное. То, что русским следовало помешать перетащить галеры, было само собой разумеющимся. Если бы им удалось переправить суда, они сразу получили бы господство в северных шхерах и стоянка флота у Гангута сразу теряла свой смысл.
На срочно созванном консилиуме флагманов Ватранг предложил отправить к месту переволоки достаточно сильный отряд, чтобы тот произвел разведку намерений противника и в случае необходимости воспрепятствовал планам русских. Мнение командующего присутствующие приняли единогласно.
Командиром шхерного отряда был назначен шаутбенахт Эреншельд. Под его начало Ватранг отдал все, что только могло действовать в шхерах, понимая, что ситуация там может сложиться по-разному. Помимо прама «Элефант» Эреншельду были выделены два шхербота и все бывшие при эскадре галеры.
Одновременно второй флагман вице-адмирал Лиллье с эскадрой в 8 линейных кораблей, двух бомбардирских судов и шнявы также отделился от основного флота, начав движение на восток с задачей атаковать галерный флот у Тверминне, если тот только попытается высунуть нос из шхер. Линейные корабли должны были, по замыслу Ватранга, пушечным огнем уничтожать галеры, бомбардирские суда — навесным огнем громить русские постройки на берегу, шняве же отводилась роль судна связи между двумя адмиралами.
Что и говорить, в создавшейся ситуации действия адмирала Ватранга были вполне разумными и адекватными. Итак, шведы сделали первый ход в начавшейся сложнейшей шахматной партии, переместив при этом сразу две фигуры. Теперь ответ был за противной стороной, и этот ответ не заставил себя ждать.
* * *
Как ни старался Ватранг скрыть от наших разделение своего флота, это не получилось. Спрятавшийся за ближайшим к мысу островом сторожевой галерный отряд это разделение обнаружил. Озадаченный происходящим, Петр решил получше выяснить, что за перемещения происходят у неприятеля. Известив Апраксина о своем намерении и спросив у него формального разрешения, как у генерал-адмирала, Петр, взяв с собой два десятка галер, вышел к островам, подле которых расположился наш сторожевой отряд. Там он перебрался на галеру М. Голицына. Особенно волновало царя отделение эскадры Лиллье, и Петр желал выяснить, куда же она собирается направиться: к Ревелю или к Тверминне. Оба варианта были нехороши, но второй особенно.
— Губа здешняя для стоянки хороша, но не стала бы нам нынче клеткой, из которой не вырваться, ежели шведы нападут! — делился он своими тревогами с Голицыным. — Выход отсюда всего один, и куда деваться, когда шведы дверцу сию запрут?
Вместе с Голицыным рядом и Иван Бутурлин — сын ближнего царского стольника, да внук окольничего при царе Алексее Михайловиче. Родословная для начала XVIII века весьма знатная! Поэтому еще в 1687 году был произведен Иван Бутурлин в премьер-майоры в только что сформированном Преображенском полку. Сражался под Нарвой, попал в плен. Попытка его в 1703 году бежать из плена вместе с генералом Вейде и князем Трубецким не удалась. Они были пойманы, «зело обруганы, бесчещены градодержавцем» и заключены в тюрьму. Заключение окончилось в 1710 году обменом его на шведского генерала. В 1711 году Бутурлин успешно командовал войсками, оберегавшими Украину от крымских татар, затем действовал в Финляндии, у Гельсингфорса, в котором, после взятия, оставлен был с отрядом. В октябре того же года, уже в чине генерал-лейтенанта, под начальством князя Михаила Голицына Бутурлин участвовал в победных сражениях на реке Пелкуне и у деревни Лагшоле.
Шведы между тем весьма внимательно следили за всеми нашими перемещениями. И когда в азарте Петр подошел к ним достаточно близко, они для острастки даже дали несколько залпов.
В тот день адмирал Ватранг записал в своем личном журнале: «К вечеру ветер совершенно затих, причем мы заметили, как масса галер числом около 20 надвигалась с восточной стороны, по которым наши корабли открыли огонь».
Так состоялся первый обмен залпами морской кампании 1714 года, положив начало открытию боевых действий.
Наблюдения с близкого расстояния подтвердили факт того, что теперь у Ватранга, перекрывающего приморский фарватер у Гангута, осталось всего лишь шесть линейных кораблей и три фрегата. При этом было ясно, что отделившаяся часть флота под флагом Лиллье соединяться с оставшимися у Гангута в ближайшее время не собирается.
Налицо было ослабление шведов в их центральной позиции. Наряду с этим все еще остававшиеся в Тверминне шестьдесят четыре галеры Апраксина находились теперь под угрозой атаки превосходящих сил. Впрочем, для этого шведам надо было серьезно рискнуть, подводя свои линейные корабли вплотную к подводным скалам.
Оценив обстановку, Петр попросил Апраксина прибыть к нему, посовещаться. Не теряя времени, тот поспешил в сторожевой отряд на шлюпке. Едва же генерал-адмирал прибыл к Петру, и они обменялись приветствиями, как увидели, что эскадра Лиллье развернула форштевни своих кораблей на Тверминне. Сомнений больше не было — шведы решились на диверсию против остававшихся в шхерах галер.
Теперь дорога была каждая минута. Надо было действовать быстро и решительно, пока тверминская ловушка не захлопнулась.
К оставшимся в шхерах галерам была послана шлюпка, гребцы налегали на весла так, что те гнулись дугой. Приказ Петра был краток: «Выходить из узкого места, где стояли, дабы неприятель не запер».
Чтобы не допустить ошибки, которая в данной ситуации могла оказаться роковой, Петр собрал подле себя всех самых опытных — капитан-командора Змаевича, бригадиров Волкова и Лефорта, галерного капитана Дежимона, капитанов Гриса и Бредаля.
