Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Она поняла, что он не собирается никуда идти. Эйвери села рядом с ним. Под пальмой они находились в относительной безопасности. Однако скоро она промокла до нитки. А потом ее начал бить озноб.
– Что ты здесь делаешь, Халл? – спросила она, когда дождь полил так сильно, что она даже не могла смотреть на пляж.
Пес проскулил и повернул морду к дому, рядом с которым устроился. Небольшой светлый кирпичный домик с изображением собачки на овальной табличке у двери.
– Нет, Халл. Серьезно?
Вокруг бушевал шторм, а Халл лежал, скорчившись, у дома Петунии, прикованный к месту любовью к ней.
– Откуда только ты такой взялся, малыш? – спросила она, крепко его обняв. – Если бы твой хозяин так обо мне заботился!
Халл лизнул ей руку. Она пробежалась пальцами по его загривку. Так они и сидели, мокрые насквозь, уворачиваясь от падающих веток, с удивлением глядя, как шторм несет вдоль улицы пластиковые стулья. Пока у Эйвери не заныло сердце.
Но ее боль как рукой сняло, когда она услышала знакомый рев двигателя, а потом из-за поворота показалась и сама машина. Эйвери махнула рукой, и джип остановился посередине улицы, а из-под колес при резком торможении вылетели комья земли. Джона дал задний ход и, задев поребрик, рванул к ней.
Когда он выпрыгнул из машины, Эйвери попыталась подняться, но ее ноги словно заледенели. Она все же встала, сделала пару шагов, однако у нее подогнулись колени.
Он подхватил ее.
– Джона, – промолвила она. Ей хотелось все ему рассказать, спросить его, объяснить…
Но она лишь повисла на его руках, а он прильнул к ней губами, наполняя ее блаженством. Целовал так, словно от этого зависела его жизнь. Словно она была его дыханием, его кровью, его душой и телом.
Затем он прижал ее к груди и положил подбородок ей на макушку. Оба тяжело дышали, на них падали капли дождя, но она слышала только стук его сердца.
Когда она подняла голову, он обхватил ладонями ее лицо. В ее взоре светилось безграничное, неописуемое счастье.
– Я нашла твоего пса.
– Вижу. – Он улыбнулся глазами, скользнул взглядом по ее лицу, словно убеждаясь, что она и правда рядом с ним.
– По сути, я его спасла.
– Спасла его? От этой мороси?
Она зашлепала его по груди, но ее ладони отскакивали, как от стенки, и наконец просто легли на его мокрую футболку. Сердце Эйвери готово было взорваться.
– Спасла от преследования вздорной собачницей.
Джона вопросительно поднял брови. Эйвери кивнула на домик рядом:
– Здесь живет пассия Халла.
Джона посмотрел на дверь дома с изображением лысоватой крохотульки, смахивающей на крысу. Затем перевел взор на Эйвери и нежно, обеими своими теплыми, сильными руками, убрал прядь волос с ее лица.
Когда промокшую до нитки Эйвери начал бить озноб, казалось, ничего с ним поделать нельзя. Но едва Джона провел вверх-вниз по ее рукам, ей тут же стало тепло, а потом и жарко.
Понимая, что разговор заходит в тупик, что для его продолжения надо перебраться в спокойное место, она оттолкнула его:
– Ты поэтому раскатывал на машине? Забеспокоился, не промокнет ли Халл?
Джона глубоко вдохнул воздух носом, а его серые глаза блеснули.
– Я был уверен, что он не пропадет. А вот ты…
– Что – я? – Она отстранилась. Хотя совсем чуть-чуть. Лишь чтобы показать свою досаду, однако она по-прежнему к нему льнула. – Я сама могу о себе позаботиться.
– Знаю. Ты сильная, Эйвери Шоу. Но я не смог побороть желание за тобой присмотреть. И я устал. Устал от борьбы. Борьбы с тем, что чувствую к тебе.
Эйвери с усилием сглотнула, ее сердце сладко заныло, и словно хор запел для нее «аллилуйя».
– Эйвери, я был на полпути к аэропорту, когда услышал об аварии. А вдруг с тобой что-то случилось? Не нахожу слов, чтобы передать охвативший меня ужас. Позвонил Клод. Она сказала, что ты здесь. У меня сразу словно гора с плеч свалилась.
Давай-давай, подумала она.
– А зачем ты поехал в аэропорт?
– За тобой, глупышка. Чтобы вернуть тебя сюда. Или, черт возьми, полететь куда и ты. А может, ты собралась жить между двумя континентами? Ради бога. Где угодно, только со мной.
– Ты оставишь свою бухту? Ради меня?
– Не ради тебя, мисс Шоу. Вместе с тобой… Чтобы всегда была возможность для этого… – он поцеловал ее в уголок рта, – и этого…. – поцеловал другой уголок, – а также этого. – Он прильнул к ней губами так нежно, так страстно, что наполнил собой каждую ее клеточку.
Когда у нее застучали зубы от озноба, Джона поднял ее и отнес на заднее сиденье своей машины. Сам сел рядом. Занавески на окнах дома Петунии слегка колыхались, а Халл не покидал своего поста у дерева.
В сухом салоне машины Эйвери повернулась к Джоне. Его мокрые кудри поблескивали, ресницы слиплись, а влажные губы стали особенно притягательными, и она вжалась в глубокое сиденье.
Капли все еще текли по ее носу и ныряли под грязную одежду. Она была покрыта грязью. А он ничего этого не замечал. Смотрел на нее как на свою луну и звезды.
Затем он набрался духу, отодвинулся от нее и промолвил:
– Я люблю тебя, Эйвери Шоу, и буду любить, даже если ты станешь жить на другом краю земли. Однако надеюсь, что мои слова тебя не отталкивают, и тогда мы можем подумать, что нам вместе сделать.
Не отталкивают? Быть любимой таким мужчиной? Когда он переполнял ее неведомыми прежде чувствами?
Она подалась к нему столь стремительно, что ударила коленку, а машина качнулась. Но боль осталась на втором плане за миллионом других ощущений, нахлынувших на нее. Ведь она целовала мужчину, которого любила сильнее всего на земле.
– Полагаю, это означает твое согласие? – спросил он, когда смог дышать.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя! – повторяла она. Смеясь, крича и целуя его так безумно, так горячо, что запотели окна в машине.
Шторм прекратился так же быстро, как и начался.
Когда Эйвери с Джоной покинули уютный салон машины – то и дело нарушая правила поведения в общественных местах, – они прежде всего уговорили Халла покинуть его пост. Затем они втроем направились на берег посмотреть последствия бури и увидели, что ничего не изменилось.
Однако на самом деле изменилось все.
Джона взял Эйвери за руку, и они пошли по песчаной дорожке в тени пальм. У нее щеки болели от улыбок, она то и дело вздыхала, глядя на величественный Тихий океан – совсем не такой, как у нее дома в Америке. Однако ее вселенная была здесь, рядом, и больше ничего на свете она не желала и желать не могла.
Эпилог
Эйвери стояла рядом с «Тропиканой», закрыв глаза, вытянув вперед руки и вдыхая пахучий теплый воздух, которым так славятся здешние места.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
