У миссис Линдсей не было причин задерживаться в Нью-Йорке после того, как она нашла дочь, поэтому на следующий же день они с Томми отправились в Филадельфию.
С этого момента наша героиня перестала зваться Томми, а стала для всех (и для читателей этой книги) Джейн Линдсей. У бывшей уличной девочки появился родной дом (тот самый дом, в котором она родилась и провела ранние детские годы). В этом доме все было устроено элегантно и изысканно – как только могут обеспечить культура и богатство.
Мать девочки, не теряя времени, пригласила учителей, чтобы как можно скорее исправить недостатки образования ребенка. Эти пробелы, как мы знаем, были огромны, но Джейн добивалась поистине замечательных успехов благодаря своим способностям и быстрому уму, к тому же затронутое самолюбие не позволяло ей расслабляться и способствовало упорному труду. К концу года она смогла не только догнать в учебе своих сверстниц, но и многих опередить.
Сначала наша героиня была не вполне довольна этой невероятной грандиозной переменой в своей судьбе. Ей не хватало свободы уличной жизни, которая, несмотря на тяготы и многочисленные лишения, обладала некоторой притягательностью для юной беспризорницы, подметавшей улицы. Но вскоре Джейн освоилась с новой жизнью, у нее возникли неведомые ей прежде интересы, и уличная свобода утратила былую привлекательность.
При этом девочка не потеряла оптимизма, жизнестойкости и независимости, которые помогали ей бороться за выживание в трудные годы. Было совершенно очевидно, что Джейн, благодаря своим врожденным качествам и прошлому опыту, никогда не превратится в одну из обычных, стереотипных, неинтересных молодых девушек, которых довольно много в современном обществе. Ее натура проявлялась в определенной непосредственности, остроте и естественности манер, что в сочетании с большой внешней привлекательностью Томми (это имя нечаянно соскочило с пера автора) делало ее всеобщей любимицей.
Когда Джеймс Линдсей узнал, что его невестка нашла и вернула ребенка, он сразу уехал за границу, и больше никогда не показывался ей на глаза. Встретиться с женщиной, которой он, причем вполне сознательно, причинил столько горя, он не решился. Никаких проблем не возникло у миссис Линдсей и с восстановлением права на доход, который ее деверь незаконно получал много лет.
Те из читателей, кого интересует дальнейшая судьба Бабули, могут узнать, что она продолжила свое путешествие на Запад, в надежде где-нибудь найти Томми, и, конечно, как мы уже знаем, ее постигло разочарование. В конце концов, поняв, что девочку она не найдет, старуха отправилась в Чикаго и, обладая внушительной суммой денег, решила осесть там. Связаться с Джеймсом Линдсеем она не рискнула, опасаясь, что тот отнимет у нее деньги, которые дал ей ранее, так как она не справилась с поручением доставить Томми на место и держать ее при себе.
Миссис Уолш сняла комнату в Чикаго и радостно предалась своим излюбленным занятиям: выпивке и курению трубки. Эта последняя привычка оказалась фатальной: однажды днем она прилегла с трубкой во рту и заснула; трубка упала на постель, белье загорелось, а от него вспыхнула и одежда Маргарет. Задохнулась ли она во сне, так и не успев проснуться, или проснулась, но было уже слишком поздно, чтобы спастись, – осталось неизвестным. Но когда соседи почувствовали запах дыма и справились с пожаром, старуха была уже мертва, возможно, искупив этим трагическим концом грехи своей презренной жалкой жизни.
Необходимо нарисовать еще одну сцену, и тогда хроника жизненных приключений Томми будет завершена.
Через пятнадцать месяцев после знакомства Томми с капитаном Барнсом этот достойный офицер возвратился в Нью-Йорк. Он сразу же отправился в гости к своей сестре, миссис Мэртон, надеясь застать в ее доме и Томми. Довольно часто во время плавания капитан вспоминал свою маленькую мужественную и столь необычную приятельницу, с удовольствием представлял себе, как преобразилась умная и способная девочка за целый год хорошего воспитания и учебы.
– У меня нет своих детей и, наверное, не будет, – говорил себе капитан. – В Дженни так много хорошего. Если воспитание и образование помогут ей измениться в лучшую сторону, стать цивилизованной девочкой, сохранив в себе все то хорошее, что в ней есть, то я удочерю ее. Когда-нибудь я стану слишком стар, чтобы продолжать морские походы, и мы устроим с моей дочерью хороший удобный дом, а позже она скрасит мою старость.
Такие мысли грели душу моряка, ему хотелось поскорее вернуться домой. За время плавания он не общался с сестрой и не знал, что Томми больше не живет в ее доме.
Появившись в доме сестры, расцеловавшись с ней и племянницами, он нетерпеливо спросил:
– А где же Джейн? Сильно она изменилась? Наверное, мало что осталось от уличной девчонки?
– Ох, Альберт, ты же ничего не знаешь, – миссис Мэртон была смущена тем, что ей предстояло обманывать брата.
– Что такое? Чего я не знаю, что нужно знать? – подозрительно спросил мистер Барнс.
– Джейн с нами не живет уже целый год.
– Почему? Что случилось? Что с ней?
– На самом деле я не знаю. Она прожила с нами три месяца после твоего отъезда, а потом исчезла. Может быть, девочка просто устала от жизни, которая слишком отличалась от всего, к чему она привыкла. Возможно, она решила вернуться к уличной жизни.
– Как же ты меня расстроила! – сказал капитан Барнс. – Я так ждал встречи с ней, так хотел ее увидеть, узнать, какой она стала. И ты ее с тех пор не видела?
– Нет, ни разу.
– Я подумал, может быть, ты случайно столкнулась с ней где-то на улице.
– Нет.
– Она стала лучше, пока жила с вами?
– Да, – неуверенно ответила сестра, – ну, то есть, немножко. Она уже не была такой дикой и грубой, как в самом начале. Но я не думаю, что она когда-либо сумеет полностью преодолеть пороки отсутствия воспитания в детстве.
Капитан мерил шагами комнату. Его ожидания не оправдались, он был глубоко разочарован, огорчен и раздражен.
– Постараюсь найти ее, – наконец сказал он, – привлеку к поискам полицию.
– Вот это очень правильно, дядя, – с презрительным смешком сказала Мэри. – Возможно, полиция и найдет ее на острове Блэквелл[16].
– Стыдись, племянница! – резко ответил ей дядя. – Могла бы хоть немного посочувствовать бедной девочке, у которой нет и никогда не было твоих условий и возможностей!
Мэри замолчала. Она тоже огорчилась, но по другому поводу: ей было жаль, что она не сдержалась и сказала то, что совсем не понравилось дяде. А понравиться ему Мэри очень хотелось, потому что она надеялась стать его наследницей.
Возникшую тишину прервал шум экипажа, подъехавшего к дверям дома. Мэри, довольная тем, что можно положить конец неприятной паузе, подбежала к окну и оживленно сообщила:
