А потом? А потом ничего, по крайней мере на сегодняшний день. До тех пор, пока не создадут полную картотеку генетических кодов всех людей, проживающих в стране, всех, кто мог бы в ней находиться в момент преступления, молодая женщина, если ей удалось скрыться незамеченной и если прежде она не попадала в полицию, может считать себя в безопасности: вероятнее всего, ее не найдут никогда.
В начале ноября толстый бумажник опустел. С легким сердцем Лу его выбросила: давно пора. Заодно выкинула и швейцарский нож. Она уже не помнила толком, почему эти две вещи для нее как-то связаны.
Телевизор она покупать не стала. Между тем выяснилось, что без чековой книжки, кредитки и удостоверения личности прекрасно можно обойтись.
По радио она теперь слушала только музыку. Порой бросала взгляд на жирные заголовки, когда ей под руку попадалась какая-нибудь газета, оставленная кем-то в ресторане или в автобусе. Так она узнала, что следователи сетуют на свою участь. От них потребовали бросить на дело Дианы максимум людей, а значит, другие дела — убийства, тяжкие преступления — не расследуются должным образом.
Одиннадцатого ноября Лу проснулась поздно. Стояла настоящая осень, зарядили дожди, ветер стучал в окна. Она решила сходить в пассаж "Бради", пополнить запас индийских пряностей.
Переходя бульвар Сен-Дени, она вдруг услышала: "Лу!" Она узнала голос и мгновенно отыскала взглядом мотоциклиста в желтом плаще, поднявшего стекло шлема.
Она хотела убежать, но не решилась. Ивон встал рядом с ней, около тротуара.
— Ты изменилась! — сказал он, не слезая с мотоцикла. — Ты болела? Я с трудом узнал тебя.
— Бывает, — сказала Лу. — Последнее время со мной тоже случается, что я ничего вокруг не узнаю. Даже странно.
Непохоже было, что он на нее обижен.
— Думаю, я должна извиниться перед тобой, — сказала Лу.
— Не хочешь выпить что-нибудь? — спросил Ивон. — У тебя есть время?
Лу поморщилась:
— Нет. Я тороплюсь.
— Может быть, вечером?
— Я бы не хотела, — сказала Лу.
Ивон спросил другим тоном:
— Ты по-прежнему работаешь у Анжелы?
— Нет, — ответила Лу, — я ушла, я…
— Ты и работу сменила? — перебил Ивон. — У тебя теперь другая жизнь!
— Так уж оно получилось, — степенно проговорила Лу, — потихоньку, шаг за шагом.
— Ну нет, все-таки быстро, — возразил Ивон.
— Ты считаешь? — спросила Лу.
Ивон нахмурил брови.
— Знаешь, — сказал он, — я тут думал о тебе, читая газеты. Ты в курсе, ну насчет этой истории с Дианой? Знаменитая машина-помеха, ехавшая на пути "мерседеса", — это белый "фиат-уно". В точности как твоя. Все владельцы "фиатов-уно" будут опрошены. Ты видела заголовок в "Либерасьон" на прошлой неделе: "Разыскивается фиат-уно"? Жди гостей. Или они уже приходили?
— Они не приходили, — сказала Лу. — Меня остановили на улице, несколько дней назад. Я была за рулем, на авеню Терн, меня попросили показать машину. Жандармы, похоже. Из местного отделения. Проверили всю машину, внутри, снаружи, это длилось не меньше пяти минут. Меня попросили заполнить бумагу, у кого я купила машину, что я делала в момент аварии. А потом отпустили. В общем-то, все правильно. Но я не очень верю, что они кого-то найдут. Сколько во Франции таких машин? Больше десяти тысяч…
— Не угадала, — поправил ее Ивон, — больше ста тысяч только в районе Парижа. Им еще искать и искать.
