Амрита резко выпрямилась.
— Я знаю, почему ему это известно. Вместе со мной летела одна его редакторша — такая, с большим бинди,[24]в белом кандживарамском[25]сари. Она ему и сказала.
Мать нахмурилась, вытаскивая старую одежду Амриты из шкафа.
— Не беспокойся, мам. Он просто друг, ничего больше.
— Я не понимаю всей этой… дружбы. Мужчина и женщина не могут быть просто друзьями. Кроме того, он ведь женат?
— И что? — рассмеялась Амрита. — Я не собираюсь заводить с ним роман, ничего такого.
Миссис Аггарвал присела на ее постель.
— Хорошая моя… Ты прошла через тяжелое испытание — ни я, ни твой отец не могли представить себе ничего подобного. Не усложняй все еще сильнее. Ракеш — чудесный мальчик. Выходи за него, забудь обо всем, что было, нужно жить дальше.
Амрита решительно покачала головой.
— Нет, мама. Я не хочу бежать. Я не могу отказаться от прошлого. Тот, кто женится на мне, должен принять все, что со мной случилось. Я не стану лгать.
Зазвонил телефон, и вошел слуга доложить, что просят Амриту. Она с опаской взяла трубку. Каран.
— Амрита… прошлой ночью кое-что случилось… В общем, Минкс пыталась покончить с собой.
Кровь отхлынула от лица Амриты.
— Давай я поговорю. — Миссис Аггарвал выхватила у нее из рук трубку, спокойно выслушала подробности, сказала Карану несколько слов и попрощалась. — Что и следовало ожидать. Как бы то ни было… она жива… и приходит в себя. Больница Джеслок.
Амрита сглотнула:
— Как она это сделала?.. Пистолет?
Мать покачала головой:
— Нет… вскрыла себе вены в ванной.
— Для нее самой было бы лучше умереть.
— Осталась записка. Ее забрала полиция, копию получил отец Минкс. Длинное любовное письмо, адресованное тебе. Каран думает, что газетчики за него ухватятся.
Амрита мрачно уставилась в пространство.
— Так и будет.
— Это отпугнет не только Ракеша, но и любого другого мужчину, — сказала миссис Аггарвал больше самой себе, нежели дочери.
— Может, у меня судьба такая, — глубоко вздохнула Амрита. Снова зазвонил телефон.
Партха.
— Сюжет у нас, — сказал он бесстрастно, — но я не собираюсь его публиковать.
— Спасибо, — прошептала Амрита. — Но вы не можете отвечать за все газеты.
Партха посоветовал ей готовиться к худшему.
— Это громкая история, Амрита. В ней есть все. Вас будут преследовать, чтобы заполучить подробности. Что вы собираетесь делать?
Амрита раздраженно теребила прядку волос.
— Не знаю. Пока не думала. Я, разумеется, не хочу огласки. Господи, я сыта всем этим по горло.
Партха быстро проинструктировал ее, что отвечать репортерам.
— А еще лучше — исчезнуть из города. Скандал угаснет сам собой… Даже самые крупные со временем забываются.
Амрита расправила плечи.
— Почему я должна бояться? Я не сделала ничего плохого!
Партха минуту помолчал.
— Это ваше решение. Вы можете вести себя сколь угодно вызывающе, но я бы рекомендовал обратное. Подумайте о семье. Им-то за что страдать?
Они поговорили еще, затем Амрита повесила трубку, пообещав перезвонить, если ситуация будет развиваться. Она отправилась в ванную, прокручивая в голове последнюю фразу Партхи. Она-то думала только о себе, но если история получит огласку, это обязательно отразится на всех — на братьях, отце и матери. Амрита решила созвать семейный совет и сообща обсудить проблему.
— Мы с тобой, — сказал Ашиш, второй брат согласно кивнул.
Отец выглядел встревоженным и тихонько переговаривался с женой. Наконец он нарушил общее молчание:
— Придется встретить беду лицом к лицу, каковы бы ни были последствия. Мы не знаем пока, как и почему Амрита навлекла на себя все это… но она прошла через ад… Если впереди есть еще испытания, наш долг поддержать ее.
Амрита бросилась к отцу и обняла его. У всех в глазах стояли слезы.
* * *
Амрита следовала совету Партхи. Репортеры преследовали ее, но она всем отказывала, прибавляя лаконичное «без комментариев».
Звонки из Бомбея продолжались. Ракеш находился в Нью-Йорке и позвонил всего один раз, узнать, в порядке ли она. Его спокойный, веселый тон приободрил ее, и она сказала матери: «Он все еще хочет говорить со мной». Она каждый день беседовала с Партхой и по его совету попросила защиты у полиции, уверенная, что рано или поздно Минкс проявится в Дели. Убедить полицейских, что ее жизни может угрожать опасность, оказалось нелегко. Кроме того, предложенная защита предоставлялась только на ограниченный срок. Но Амрита знала, что не получила бы и этого, если бы Партха не надавил на свои контакты в полиции.
Через две недели девушку одолели беспокойство и скука.
— Я не могу просидеть всю жизнь дома в ожидании маньяка. Нужно что-то делать — что угодно.
Мать посмотрела на нее задумчиво: она слишком хорошо знала упрямый нрав дочери.
— Почему бы тебе не поработать с отцом? Так ты научишься чему-то, на случай, если… если… — Она умолкла.
Амрита закончила за нее:
— Если Ракеш передумает на мне жениться, да?
Мать сконфуженно отвела глаза.
— Интересно, почему он не перезвонил? Он сказал папа-джи, что будет в Дели через неделю. А мы не знаем, как с ним связаться.
Амрита безразлично пожала плечами.
— Мама, ну что ты, в самом деле. Не надо обращаться со мной как с потерянной для жизни женщиной, на которую никто уже не взглянет. Откуда такая безысходность? Все позади. Я хочу работать. Строить жизнь заново.
— Надеюсь, не моделью?
— Не хочу возвращаться в Бомбей. В школе и колледже я хорошо писала. Почему бы мне не устроиться на работу к Партхе? Я ничуть не возражаю против того, чтобы побыть стажером. Я научусь, я буду стараться. По крайней мере, мне не будет скучно.
Она проигнорировала скептическое выражение лица матери и решила в тот же день позвонить Партхе.
