1
— Миссис Аггарвал, вы слишком балуете свою дочь. Как можно отпускать ребенка одного в Бомбей?!
Мать Амриты терпеливо улыбнулась, в который раз приготовившись объяснять соседке, что дочь уже не ребенок. Ей двадцать лет, и она весьма ответственная и благоразумная юная леди. Опять же, какое будущее ждет ее в Дели?
Но соседка никак не хотела угомониться, что, впрочем, не мешало обеим женщинам мирно вышивать, сидя на лужайке позади дома Аггарвалов.
Неяркое солнце поднималось все выше в зимнем небе, из дома доносился дразнящий запах паранта и гхи.[1]
— Этих моделек в Дели пруд пруди, — бурчала миссис Сетхья.
Услышав эти слова, Амрита презрительно фыркнула.
— Я не собираюсь пополнять ряды третьесортных красоток, позирующих для «Ludhiana Woolen Mills». Это слишком мелко.
Мать с затаенной гордостью посмотрела на красавицу-дочку и украдкой приложила палец к губам, призывая соседку воздержаться от замечаний.
На веранде стоял внушительных размеров чемодан, доверху набитый платьями. Мать лихорадочно соображала, что еще может пригодиться дочурке в дорогу. Амрита обожала вещи, ей всегда их было мало. Миссис Аггарвал не видела в этом ничего дурного, ведь это так естественно для юной красавицы, собирающейся затмить всех на модельном небосклоне!
Судьба была ласкова к Армите с самого ее рождения. Когда она появилась на свет, все в один голос говорили, что боги любят эту девочку. А братья, восхищенно глядя на новенькую сестричку, заявили, что это самый прекрасный ребенок на земле. Глава семейства полностью разделял сыновний восторг. Он смотрел на свою дочку, мирно посапывающую на материнской груди, и повторял: «Это совершенно особенный ребенок».
Аггарвал начинал карьеру в качестве бабу[2]в госучреждении, потом бросил работу и на накопленные деньги открыл небольшое дело. Когда дочери исполнилось пять лет, Аггарвалы уже довольно прочно стояли на ногах и смогли перевезти семью из Старого Дели в их нынешнее жилище — уютное небольшое бунгало в Васант Вихар. Теперь отец трудился на собственном предприятии по производству полуфабрикатов в Гурджоне, штат которого насчитывал около двухсот человек.
Девочка играючи закончила школу. С эскортом из неотступно сопровождавших ее братьев и отцом, который исполнял каждое ее желание, Амрита определенно возбуждала зависть одноклассников. Мать считала, что завидовали скорее ее красоте и постоянным обновкам, ведь большинство сверстников были неуклюжи, угловаты, да и одевали их родители уныло и однообразно. Звезд с неба Амрита не хватала, но из толпы резко выделялась. Может, тому причиной были золотые искорки, плясавшие в ее карих глазах, или юный задор, с которым она бросала взгляд на прохожего или собеседника. И разумеется, точеная смуглая фигурка, словно для обложки глянцевого журнала: длинные ноги, осиная талия, высокая, упругая грудь.
Ее не портила ни едва заметная косинка в огромных глазах, опушенных сказочно густыми ресницами, ни чуть скошенный кончик носа, правда, создававший проблему фотографам, но безусловно придававший лицу неповторимое очарование. А как умилительна была ямочка на подбородке! Без нее красота девушки была бы слишком совершенной, слишком симметричной, слишком вызывающей. Смеясь, Амрита откидывала голову, и волосы покрывали чуть ли не всю спину, струясь, как морская волна. Ее смех, открытый и заразительный, переливался счастьем, он очаровывал и завораживал.
* * *
— Пора, — старший брат Амриш протянул младшему, Ашишу, ключи от «Марути-1000». Заслышав звук мотора, мать не могла удержаться от слез.
На Амрите был ее любимый наряд — изрядно потертые джинсы от «Guess» и черная футболка от «Gap».
Отец взглянул неодобрительно:
— Это не слишком ли… не слишком ли…
Амрита, хохоча, прервала его:
— Потрепано? Облезло? — и повисла у отца на шее.
— Мы верим в тебя, девочка. — Он крепко прижал ее к себе. — Бомбей не Дели. Помни об этом. Береги себя. Не ходи одна вечером. Звони почаще. Ешь и высыпайся. И помни: если хоть самая крошечная проблема возникнет — мы рядом, только сообщи.
Амрита была слишком взволнована, чтобы ответить. Она уткнулась в отцовское плечо, ее вдруг охватил страх. С языка чуть не сорвалось: «Я передумала. Я хочу остаться». Но она промолчала. В Бомбей! Она слишком давно мечтала об этом. Слишком давно и очень сильно.
2
Минакши покупала сигареты, когда Амрита вышла из такси и побежала к зданию через дорогу. У нее в руках была вешалка с платьем и какая-то нелепая сумочка. Минакши проследила взглядом за суетливой барышней, пока та перебегала через разделительную полосу. Взвизгнули тормоза, и в следующий миг Амрита уже оказалась на асфальте, а одежда испачкалась и промокла. Таксист клял ее последними словами, мгновенно откуда-то набежала толпа зевак посмотреть на неожиданное шоу.
Минакши сунула пять долларов обратно в карман, пачку «Cartier» — в карман просторного пиджака и тоже выглянула полюбопытствовать. В Бомбее всякое случается. Амрита, глотая слезы, ползая на четвереньках, пыталась собрать свой скарб, толпа развлекалась, показывая на откатившуюся баночку с шампунем.
Таксист продолжал ругаться под одобрительное улюлюканье собравшихся. Образовалась пробка, из окон соседних домов выглядывали головы любопытных. Сердце Минакши дрогнуло. Оно протиснулась к Амрите и протянула ей руку.
— Давай помогу.
Амрита с благодарностью схватилась за руку, словно утопающий за соломинку, и залепетала что-то бессвязное про то, что она опаздывает на назначенную встречу.
— Успокойся. — Минакши уже полностью овладела ситуацией. Подчеркнуто неторопливо она подошла к машине и устремила жесткий холодный взгляд на водителя.
— Я дочь инспектора Ийенгара. Потешаешься над девочкой? Хочешь поиграть с ней?
Таксист неуверенно уставился на незнакомку, не зная, как себя вести.
Офицер дорожной полиции подоспел, как всегда, к шапочному разбору и, увидев Минакши, вытянулся и взял под козырек.
— Проблемы, мэм?
Зевак как ветром сдуло. Минакши отрицательно мотнула головой и махнула рукой — мол, без вас разберемся.
Макияж на лице Амриты размазался, оставив грязные подтеки, аккуратная прическа растрепалась, волосы намокли и прилипли к спине. Минакши расхохоталась.
— Боюсь, в таком виде моделью тебе не стать.
