– Сухие факты, Редж, – повторил Бейкер, – заключаются в следующем: Уэст смылся в тот самый день, когда была убита Комфри. По мне, так все яснее ясного. Он планировал вернуться в отель, забрать вещички и отбыть во Францию, но что-то ему помешало.
– Что, например?
– Например, кто-то его заметил там, где он не должен был находиться. Короче, что-нибудь в таком роде, это же очевидно. Взгляни на паспорт. Уэст родился вовсе не в Лондоне, он родился в твоем медвежьем углу, в Сассексе. Кто-то его заметил и узнал.
Бейкер, похоже, полагал, что Сассекс – это что-то вроде большой деревни, где все друг друга знают наперечет. Местечко, наподобие описанного в сказке «Ветер в ивах», где за Уэстом, словно за Кротом в Дремучем Лесу, из каждого дупла следили маленькие блестящие глазки.
– В Сассексе же у него полно родственников, так? Его увидела какая-нибудь троюродная тетушка или бабушка, узнала, вот он и удрал.
– Под крылышко к другим своим родственникам?
– Точно, – кивнул Бейкер, не почувствовав сарказма. – Однако не пора ли нам закругляться и топать на обед? Мы с тобой больше ничего не можем тут сделать. А поскольку Уэста разыскать мы не в состоянии, оставим-ка всю эту тягомотину Скотленд-Ярду. Так как насчет перекусить в «Заботливых ручках»?
– А что ты скажешь, Майкл, если мы отправимся в бар «Виноградники Вивиана»?
Бейкер закатил глаза, вздохнул и согласился с таким выражением лица, словно выполнял последнее желание приговоренного к казни.
По пути на улицу Зеленых Вязов Вексфорд упорно думал над произошедшим. На первый взгляд все выглядело так, что Уэст зарегистрировался в отеле «Триест» только для того, чтобы обеспечить себе алиби, но алиби получилось так себе. Бейкер наверняка сказал бы, что просто все преступники дураки. Вексфорд же считал, что это далеко не всегда так. Особенно если речь идет о писателе, чьи книжонки хвалят за их историческую достоверность, широту взглядов и правдоподобность характеров персонажей.
Он явно не собирался убивать Роду, это никак не походило на спланированное убийство. И регистрация в гостинице могла представляться заранее подготовленным алиби только на неискушенный взгляд. Уэст остановился там по каким-то другим мотивам, а потом ему вдруг понадобилось в Кингсмаркхэм. Каким же образом ключи от его машины оказались у Роды Комфри? И кто он ей? Кто он вообще такой? Бейкер полагал, что все это не важно, но инспектор нутром чуял, что преступление может быть раскрыто лишь тогда, когда определится личность Уэста и его семейные связи.
Да, возможно, он действительно за деревьями не видит леса, но это и к лучшему. Деревья настолько перепутались, что сначала надо отделить одно от другого, а лишь затем объединять их в этот самый лес. Он брел по полным шорохов зарослям, то оттуда, то отсюда до него доносились тоненькие голоски, аукая и маня за собой… «Слышишь меня, Реджи? А меня? И меня послушай! Понимаешь ли ты нас, Реджи?» Вексфорд помотал головой. Нет, он не в Дремучем Лесу, а всего лишь на улице Зеленых Вязов, где деревья высажены в строго определенных местах и аккуратно подстрижены. Бейкер подчеркнуто заботливо поинтересовался, не читал ли инспектор в медицинских журналах, что взгляд в пустоту – один из симптомов приближения приступа эпилепсии?
– Ты в порядке, Редж?
– Разумеется, – со вздохом ответил Вексфорд, и они вошли в коричневатый сумрак винного бара.
Та же темнокожая девушка сидела на том же самом высоком табурете, покачивая ногами и болтая с тремя мужчинами в голубых джинсах. Последние, впрочем, казались здесь такими же коричневыми, как и все прочее. Вообще обстановочка напоминала старую выцветшую фотографию. Появился Виктор Вивиан, держа в каждой руке по бутылке. Бейкер поманил его рукой и сделал заказ.
– Салютик! Смотрите-ка, кто у нас здесь! – воскликнул Вивиан, обходя их столик и присаживаясь на свободный стул. На сей раз на нем была футболка с картой французских виноградников, причем на груди, против сердца, оказались Бургундия и Овернь. – Что случилось со стариной Греном? Понимаете, я же вообще ни черта не знал, пока Рита меня не просветила. Я имею в виду про отель и все такое прочее.
Прежде чем Бейкер успел что-то сказать, Вексфорд ответил:
– Мистер Уэст не поехал во Францию, он до сих пор в Англии. Вы случайно не знаете, где он может быть?
Вивиан присвистнул, словно капитан скаутской команды из детского журнала.
– Да ну? Поправьте меня, если я ошибаюсь. Выходит, если я правильно уловил смысл, все очень серьезно, да? Послушайте, я ведь не вчера родился!
Судя по внешности Вивиана, против этого было не поспорить. Что же до его умственных способностей, здесь не все было так определенно. Уже не в первый раз Вексфорд задался мыслью, зачем такому человеку, как Уэст, добровольно проводить в компании Виктора Вивиана больше двух минут? Что он в нем нашел? А что он нашел в неряшливой, жалкой Полли Флиндерс? Или в неуклюжей, невзрачной Роде Комфри?
– Вы намекаете, наш старина Грен в бегах?
Девушка принесла два салата, корзинку с булочками и два бокала вина.
– Мистер Вивиан, – начал Вексфорд, – вы говорили, что Уэст живет здесь уже четырнадцать лет. А откуда он приехал?
– Ой, даже не знаю, что вам ответить! Я сам переехал сюда только пять лет назад, а Грен уже здесь давно жил. Понимаете?
– И вы никогда не разговаривали с ним на эту тему? О его прошлом?
Вивиан затряс бородкой.
– Нет-нет, я себе такого не позволяю. В смысле, лезть, куда меня не просят. Грен никогда ничего не болтал о своей семье. То есть вроде бы он говорил, что родители умерли, да-да, сейчас я припоминаю что-то такое.
– А он не упоминал, где родился?
Бейкер, похоже, начал терять терпение. Наверное, до него никому еще не удавалось поедать помидоры и ветчину с таким трагическим видом, храня скорбное молчание.
– Ну, – издалека начал Вивиан, – люди редко это делают, понимаете? Например, я полагаю, что Рита родилась на Ямайке, но на самом-то деле я этого не знаю, верно? И сам я не пристаю ни к кому с разговорами о том, где появился на свет. А может быть, Гренвиль родился во Франции? Меня бы это нисколько не удивило.
Он ткнул пальцем себя в грудь.
– Знаете, старина Грен привез мне эту футболку оттуда, когда ездил во Францию в последний раз. Он никогда не забывает о подарках своим друзьям, хотя я терпеть не могу доставлять людям хлопоты, знаете ли. Очень не люблю.
– Вы видели, как он уезжал? Я имею в виду… – Вексфорд запнулся. Тьфу ты, пропасть! Как бы не подцепить тут эту дурацкую манеру разговаривать. – Вы виделись с ним в воскресенье, седьмого августа?
– А то! Он заглянул ко мне в бар. Где-то в полседьмого, знаете ли. Сказал, что уезжает. Пить не стал, ведь ему нужно было вести машину, и все такое. Я имею в виду, что машина была припаркована на улице. Я еще вышел его проводить, он крикнул мне: «Увидимся четвертого сентября, Вик!» – и уехал. Я почему это запомнил? Его день рожденья примерно в это время. Все забываю, восьмого или девятого. Сами знаете, как это бывает. Вот и я подумал тогда, что надо бы припасти бутылочку шампанского для такого случая.
