Мы все еще стоим у фонтана. Девушка едва заметно поднимает голову, приоткрывает рот. Я приближаюсь к ней, и она подается в мою сторону. Собираюсь поцеловать ее. Да, вне всяких сомнений.
— Мориарти! — Голос доносится от замка. — Где ты, черт возьми?
Кажется, кричит Нэш. Не хочу отвечать. Мне хорошо здесь, в таинственном саду, рядом с Суфи. Плевать, что упущен момент, когда я мог бы поцеловать мою прелесть. Возможно, такого случая больше не представится. Ну и ладно. Достаточно просто общаться с ней, разговаривать, смешить ее. Как я люблю эту улыбку!
Слышу другой голос. Похоже на Бландена.
Не хочу, чтобы они видели меня здесь вместе с Суфи. Надоели тупые приколы и намеки Нэша. Тем не менее пожимаю плечами и небрежно говорю:
— Надо узнать, чего они хотят. Мне бы очень хотелось продолжить наш разговор.
Взгляд Суфи вдруг как-то гаснет. Она опускает глаза и говорит:
— Да, разумеется. Только мы теперь очень заняты на кухне. Пора готовить ужин.
Улыбаюсь и хочу пожать ей руку, но девушка уже повернулась и удаляется от меня.
ГЛАВА 17
СОПЕРНИЧЕСТВО
Я встретил Нэша рядом с домом. Он возвращался из сада и, похоже, потерял надежду отыскать меня.
— Что тебе надо?
— A-а, явился наконец, — проговорил он. В голосе раздражение. — Мы придумали новую игру. За особняком. Доминик считает, что ты примешь участие. Заходил в комнату, но не нашел тебя. Подумал, может, ты решил смотаться отсюда к черту и пошел голосовать на дорогу.
Мы вошли в маленькую дверь в задней части северного крыла, пересекли весь замок и вышли через парадное. Далее путь лежал по усыпанной гравием дорожке вокруг южной стороны здания. Вскоре перед нами оказалась плоская лужайка, заканчивающаяся низкой кирпичной стеной. За ней уже шли поля и лес. Бланден, Дом и Симпсон поджидали нас. Они в приподнятом состоянии духа, явно чем-то взволнованы. Пьют баночное пиво. Эти баночки да еще длинные пальто и шутовские головные уборы делают добропорядочных англичан похожими на бродяг из парка Килберна.
Доминик предлагает нам пива.
— Рад, что Гнэшер нашел тебя, Мэтью, — говорит Дом. — Луи наконец-то вытащил свое грозное оружие и разрешает нам всем позабавиться.
Симпсон держит в руках духовое ружье. Со вчерашнего дня оно не стало выглядеть менее зловеще. То же можно сказать и о владельце воздушки. Нэш делает глоток и громко рыгает.
— Сейчас установим мишени, — говорит он и собирает пустые банки.
Протягивает руку, и я вынужден залпом допить все оставшееся пиво. Ангус расставляет банки на стене.
— Кто первый? — спрашивает Симпсон.
— Это все же моя вечеринка, — говорит Дом, и никто не возражает, когда он берет пневматическое ружье из рук Луи.
— Когда ты стрелял в последний раз? — спрашивает Симпсон.
— В прошлом году.
— А из воздушки?
— Не прикасался к ней со школьных дней. Как она заряжается?
Симпсон взял у него винтовку и показал, как это делается.
— Я полагаю, один выстрел?
— Нет, в обойме двадцать пуль. Только всякий раз перезаряжай. Думаю, тебе не нужно напоминать, что следует должным образом обращаться с таким грозным оружием.
— Ну разумеется.
— Как ты предпочитаешь: лежа или стоя?
— Луи, неужели ты думаешь, что я испытываю большое желание валяться в дерьме? Стоя, конечно.
— У тебя есть право выбора. Однако из положения лежа лучше целиться.
— Не хочу достигать отличных результатов ценой потери своих лучших вельветовых штанов. Купил на распродаже. Мне вовсе не улыбается снова биться в толпе мерзких идиотов ради пары брюк.
— Заткнись, Доминик, и начинай стрелять, — говорит Симпсон, не в силах сдержать улыбки.
— Какие правила? — спрашивает Дом. — Бить в банки по очереди?
— А как ты думал?
Я полагал, что виновник торжества, несмотря на свои агрессивные заявления относительно сорок, пожирающих яйца куропаток, не сможет попасть в огромную мишень с расстояния в два ярда. Вопреки ожиданиям наш общий друг сбил со стены шесть баночек из десяти да еще казался недовольным.
— В школе мы занимались стрельбой, — объяснил он, видя мое удивление. — Все посещали этот кружок, даже пацифист и либерал Бланди. Нас освободили от кроссов, пока мы не достигли хороших результатов. Гнэшер и Луи считались самыми меткими стрелками. Они со свистом бегали по полю, а потом падали и поражали мишени прямо в яблочко.
— Не сравнивай меня с Луи, — возразил Нэш. — Он был, да и остается уникальным экземпляром. Ты ведь завоевал «серебро» на соревнованиях стран Содружества в девяносто четвертом году, не так ли, Луи?
— «Бронзу».
— Не повезло.
— Теперь моя очередь, — выступил вперед Бланден.
Подобно мне, он заметил колкость в словах Нэша, несмотря на щедрые похвалы, расточаемые в отношении друга.
Родди поразил четыре мишени и остался вполне доволен:
— Давно не упражнялся. Удивительно, как здорово на нас влияет стрельба.
Следующим вышел Нэш. Восемь баночек со звоном упали на землю. Он расстроился еще больше, чем Дом.
— Не уверен, что прицел хороший, — заявил Ангус. — На какое расстояние пристреливалась эта пушка?
Симпсон только кивнул в направлении стены.
Я сбегал туда и поставил мишени на место. Некоторые банки повреждены или вообще разодраны пулями, прошившими их насквозь.
— Ствол мощнее, чем казалось, — обратился я к Симпсону. — Может он нанести… скажем так, настоящий вред?
Луи посмотрел мне прямо в глаза:
— Ты хочешь спросить, смогу ли я убить человека из моего оружия?
— Именно.
— Зависит от расстояния. Если я выстрелю в твою голову отсюда, с двух ярдов, тогда, по всей вероятности, замочу тебя. А если пальну в твой зад, ты пару недель не сможешь сидеть, вот и все. Хочешь попробовать?
Он постепенно, осторожно подвел меня к тому, что я не мог отказаться от участия в соревновании. Никогда в жизни не прикасался к винтовке, даже к пневматической. Правда, провел немало времени за компьютерными играми, гася направо и налево плохих парней. Но стал ли я после этого метким стрелком? Вряд ли. Взял ружье в руки. Ощутил приятную тяжесть и гладкость. При этом все начали валять дурака и, как бы ежась от страха, отступили назад. Вставил пульку и спросил:
— Можно глотнуть пивка, чтобы руки не дрожали?
Только я потянулся за стоящей у моих ног баночкой, как Симпсон пронзительно крикнул:
