– Называй, если тебе так нравится.
– Так я и сделаю.
– А прошлая ночь тебе понравилась?
Кейт опешила от неожиданности.
– Истинный джентльмен не должен спрашивать подобные вещи, – сказала она, подумав, что истинная леди не должна визжать в экстазе.
– Не должен, – тихо произнес он. – Не думал, что ты сегодня захочешь быть в моем обществе. Приятно, что я ошибся.
– Я полагаю, что ты намереваешься продолжить то, что начал прошлой ночью.
– Это так.
Она подняла бровь.
– Что? Ты не собираешься добавить обычное «если ты этого хочешь»?
– Думаю, ты этого хочешь. Но мне важнее, что этого хочу я. – Он провел рукой в перчатке по ее щеке, а потом завел ее выбившуюся прядь ей за ухо. – Почему ты не сказала мне, что была замужем?
– Потому что мужчины предпочитают жениться на девственницах.
– Я никогда не увлекался девственницами.
– Но ты не можешь отрицать, что рассердился.
– А ты не рассердилась бы, узнав, что я был женат?
– А ты был?
– Нет.
– А была у тебя женщина, на которой ты хотел бы жениться? Не считая меня.
– Нет.
– Но тебе явно не нравится тема нашего разговора.
– Не вижу нужды рыться в нашем прошлом.
– Однако ночью ты охотно рылся в моем.
– Это другое дело.
– Как это? Я не обязана отвечать на какие-либо вопросы.
Кейт поймала себя на том, что улыбается. Когда кучер повернул в парк, она решила сменить тему разговора, от которой им обоим было не по себе.
– Цветы в английских садах выглядят прелестно, – произнесла Кейт.
– Полагаю, у тебя есть любимый цветок, и мне следует угадать, какой именно, чтобы доказать…
– Незабудка. – Она опустила глаза на лежавшую на коленях книгу, размышляя над тем, почему им так трудно узнавать друг друга. – Мне нравится незабудка.
– Это потому, что синий цвет твой любимый?
Она застенчиво посмотрела на него:
– Есть и другие синие цветы. Кроме того, я думала, что ты скажешь «голубой».
Он усмехнулся:
– Думаю, сейчас догадался. Если твой любимый цвет не синий, тогда почему ты выбрала незабудку?
– Из-за ее названия. Этот цветок символизирует то, что никогда не забывается.
Майкл отвернулся, но Кейт успела заметить в его глазах выражение печали.
– Да, – тихо произнес он, – тому, кого забыли, мало радости.
– Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь забыл тебя.
Он снова повернулся к ней:
– Я сделаю все, что в моей власти, чтобы ты меня не забыл.
Она увидела, как вспыхнул огонь в его глазах, и отвернулась. Ей подумалось, что забыть такого человека просто невозможно.
Увидев из окна джентльмена рядом с лошадью, Кейт спросила:
– Это Пембертон?
– По-моему, да. А что?
– Дженни сказала, что не сможет сопровождать меня потому, что отправляется с ним в парк. Как странно.
– Возможно, она имела в виду что-то другое – или, возможно, они поедут позже.
Возможно.
Однако Кейт не покидала смутная тревога. «О, Дженни, пожалуйста, не сделай какой-нибудь глупости!»
– С тобой все в порядке? – спросил Фолконридж.
Она с улыбкой кивнула:
– В порядке.
Кейт не хотела попадать под обаяние своего мужа, однако поняла, что это ей не удалось. Они говорили совсем мало, когда ехали через различные парки, однако Майкл немного рассказал ей о своих школьных годах, а она ему – о своих. Она даже призналась, насколько сильно завидовала Джереми из-за того, что он имел возможности посещать университет.
– Но нужна ли мужчине образованная жена? – рискнул спросить Майкл.
Кейт тут же устроила ему разнос. Она давно собиралась присоединиться к движению суфражисток. Теперь, когда к ее финансовому статусу прибавился титул, у нее появились большие возможности.
Однако она должна была себе признаться, что, когда стояла в своей спальне и смотрела в окно, женские права занимали ее меньше всего.
После ужина, прежде чем разойтись по своим спальням, Майкл сказал, что перед сном придет пожелать ей спокойной ночи, и добавил с многозначительной улыбкой:
– Точнее, покажу тебе пожелание доброй ночи.
Оказавшись у себя в спальне, Кейт направилась было к кровати, но затем подошла к окну. Пусть он не думает, что она ждет его прихода.
Но, Боже милосердный, она ждала. Ее соски затвердели при одной только мысли, что Фолконридж войдет в ее комнату. Кейт подошла к креслу, опустилась в него, потом встала и снова подошла к окну. Почему он готовится ко сну дольше, чем она?
В этот вечер она не стала тратить время на то, чтобы завязать волосы тесьмой. Не очень заботилась она и о том, чтобы полностью застегнуть все пуговицы на ночной сорочке.
Она снова подошла к кровати, взбила подушку и замерла, когда дверь наконец открылась. Фолконридж был облачен в тот же самый халат, что и накануне.
Он обошел угол кровати мягко, словно какая-нибудь большая кошка. Кейт повернулась к нему, когда он подошел ближе, протягивая руку мимо нее…
– Свет можно не гасить, – едва слышно произнесла Кейт.
Майкл посмотрел на нее с удивлением:
– Я могу закрыть глаза.
Казалось, он обдумывал эту странную прелюдию к любовной игре. Кейт не стала признаваться, что хочет оставить свет, чтобы смотреть на него и на все, что он с ней делает.
Она хотела забраться в постель, но он мягко взял ее руку.
– Не сейчас.
Кейт видела, как его взгляд медленно перешел с ее глаз на ее губы и замер. Облизав губы, она заметила, что его глаза округлились, а ноздри раздулись. Он собирался ее поцеловать. Она была уверена в этом. Когда он наклонил голову, она закрыла глаза и подняла подбородок, чтобы их губы могли встретиться…
Но Майкл поцеловал ее в подбородок. Этот поцелуй возбуждал и дразнил. Она почувствовала, что теплая волна идет от подбородка вниз, к большим пальцам ног. Шея была словно в огне. Он не спешил и не торопился, словно у них впереди была вся ночь.
Руки Кейт скользнули под его халат и ощутили тепло его кожи. Майкл застонал. Кейт подумала, что эти звуки были самой прекрасной симфонией, которую она когда-либо слышала. Как она раньше не догадалась, что может играть на нем так же, как на пианино?
