Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Короче, вместо «очищения» я испытала, как говорится, двойной удар. Сначала переживала за армейские годы, потом на меня обрушилась эта проклятая «медЫцина». Завершающим эпизодом в моей докторской биографии стала медсестринская практика. Она была ближе всего к врачебной работе; сразу после нее меня отчислили. Потом я некоторое время все равно посещала учебу, но это продолжалось недолго.
Меня направили в кардиологическое отделение. Оно находилось на пятом этаже одной из крупнейших городских больниц. Лифт в первый день практики не работал. Поднимаясь по лестнице, я считала ступеньки, лишь бы не подготавливать себя к ужасу, который ждал меня впереди. Лишь бы не думать, что там творится. Лишь бы не перемалывать в мозгу все триллерные подробности отечественной медицины. Сто тридцать первая, сто тридцать вторая, сто тридцать третья… Дверь.
— Привет. Я — Алла Владимировна. Сначала выпьем чаю. Кстати, а ты в жопу колоть умеешь?
Это была милая медсестричка лет тридцати пяти, с таким домашним, житейским обаянием, привлекательностью простодушной и трудолюбивой хозяйки. На ее лице светился аккуратно наложенный перламутровый макияж, одета она была в халат с розовой отделкой, широкие болотного цвета брюки, чуть оттопыренные на коленях, и простые белые кроссовки. Пухлые руки держали мой бланк для практики, на тяжелой груди болтался стетоскоп.
— Умею, теоретически.
— Ладно, потом покажешь. Есть у нас один мужчинка в тридцать второй… А ты ешь вареную колбасу?
Мы сели за шатающийся стол на кухне. Алла Владимировна достала из холодильника несколько ломтиков колбасы, нарезала свежего хлеба, заботливо подлила мне полутеплый и очень сладкий чай.
— Ты кушай, кушай, не стесняйся.
Вдруг я заметила — в углу, закрывая собой плиту, возникло нечто крупное, ярко-голубое. Моему взору предстала пологая задница старшей медсестры. Медсестра осматривала узкий проем между плинтусом и духовкой.
— А вы куда штопор дели? Уронили, может? Я везде ищу — на столе, на полу…
Алла Владимировна развела руками.
— Лен, я уже не помню. Это у докторов надо спросить…
Старшая поднялась. У нее было раскрасневшееся лицо, как у продавщиц-палаточниц на морозе.
— Дарья — это вы? Очень приятно. Где ваш бригадир? Он потом распишется?
— У меня нет бригадира. Я вот из университета пришла
— Как это так?! Нам сказали — из училища девку приведут. А ты у нас медик, значит…
Владимировна тихо шепнула:
— Памперсы и мытье — отпадают…
Лена присоединилась к нам, сделав себе приличный бутерброд.
— А ты в кардиологии уже была?
— Нет, только в кожвене и в терапии. Несколько раз — в интенсивке. А еще, кажись, в реанимации.
— Реанимация — это хорошо, — сказала Лена, жуя свой завтрак. — В реанимации всему научат. Там ни вздохнешь, ни, как говорится, пернешь.
— Лен, ты что девку смущаешь?
Я отвернулась, поглядела вокруг.
— Ну смотри. Тут у нас в основном мужики. Запомни: женщины-сердечницы встречаются редко. Мужики у нас хорошие, послушные. Тридцать четвертая и тридцать пятая — ви-ай-пи, палаты улучшенного содержания. Туда будешь носить завтрак с первого стола. Плюс возьмешь у Людочки финскую кашу. Мы тебя через пару часиков познакомим. Придешь на обед… В двадцатых — особенно в двадцать восьмой — лежат дедули. К ним нужен особый подход. Главное — не забывать прокатить их на процедуры. Коляски стоят в коридоре. Я тебе потом покажу. Что тебе еще надо знать? Белье мы меняем, когда больной выписывается. Люда тебе отдельно сообщит. Будут приставать к тебе, цыпленок, сразу зови меня. А то, видишь ли, бывали в прошлом году инциденты…
Алла Владимировна улыбчиво кивнула. Я спрашиваю:
— Какие?
— Ну, запугали тут одну. Тоже с практики. Схватил один пациент, обнял, пытался залезть под халат. Зэк у нас лежал. От него было много шуму…
— Сейчас, — говорит Алла Владимировна, — из буйных у нас только Евдокимова. Она лежит в седьмой палате, у нее был инфаркт миокарда. Что тебе о ней сказать? Баба старая, силенок у ней мало, особого вреда не нанесет.
— Бывшая психиатрша, — буркнула Лена, — на башку е…нута. Ой, извиняйте.
— С этой, — продолжила Алла Владимировна, — будь осторожней. У ней бред, галлюцинации. Может в тебя случайно воткнуть иглу. Пока ты у ней в палате, не спускай с нее глаз.
— Хорошо.
— А так, — добавила Лена, — чувствуй себя как дома. Иди на диванчик, книжечку вон почитай, пока не позовем.
Вдруг в кухню вбежал молодой санитар. За спиной у него колыхался русый хвостик.
— Э, девку привели? Срочно в карету, у нас вызов.
Сразу даже и не дошло, что «девка» — это я. Меня посадили на заднее сиденье скорой. Машина со скрипом тронулась, и сразу раздался грохот. Было слышно, как внутри деревянных ящиков заплясали ампулы и пузырьки.
— Ну что? Как тебе?
— Впервые еду на такой машине. Страшновато.
— Да. Трясет.
— А зачем вы меня с собой взяли?
С переднего сиденья развернулся фельдшер. Это тоже был молодой парень, не старше двадцати пяти, с упитанной красной физиономией.
— Да в протоколе написано — выезжать втроем. Иначе глав поймает, схватит за яйца.
— Но я ничего не умею делать!
— Не бойся. Не знаешь — научим. Не хочешь… захочешь!
Чувствовалось, что машина с трудом разъезжается со встречным потоком на узкой улице с двусторонним движением.
Передо мной сидел субтильный молодой человек в черной майке с драконом. В его оттопыренном ухе блестела серьга. Через узкое стекло было видно, как курчавая голова фельдшера подпрыгивает. Затем послышался вой сирены, и мы рванули вперед. По дороге санитар врубил тяжелый рок. Из его наушников доносились строительно- ремонтные звуки.
Мы остановились возле семнадцатиэтажного дома. Фельдшер набрал комбинацию цифр. Из домофона послышалось:
— Это скорая?
Тот, что с хвостиком, шепнул мне:
— Нет, бля, сантехник.
Железная дверь распахнулась.
Мы оказались в чистой, прибранной квартире, заставленной недорогой новой мебелью. На цветастом диване лежала девушка лет двадцати. Подле сидела ее подруга.
— Здравствуйте. Юля выпила «Антинакипин».
Хвостатый немедленно всучил мне черную папку с бумагой, и я начала заполнять анамнез больной. Парни нахально расселись в креслах, широко раскинув ноги.
— Как это произошло?
Юля сказала театрально-умирающим голосом:
— Он в чайнике остался… я случайно…
— Суицидница, — шепнул мне санитар.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
