В начале пятидесятых она уехала из Таджикистана и вернулась в Саратов.
Другая моя бабушка — мамина мама Татьяна Федоровна Красовская — приехала в Сарай-Камар следом за Иваном Константиновичем.
Познакомились в Краснодаре, где она работала машинисткой. В Таджикистане сделала сначала небольшую профсоюзную карьеру, а потом всю жизнь служила в партийных органах на мелких должностях вроде инструктора.
Роговая обманка
— Пожалуйста, — сказал профессор Шацкий. — Что бы нам такое… э-э-э… позаковыристей.
Помедлив, он протянул мне черный поблескивающий камень.
Это была роговая обманка.
Тоже мне — позаковыристей.
Я взял предложенный образец, лист бумаги и сел к столу.
Собственно говоря, я мог бы и не садиться — зачем? Это была роговая обманка, а про роговую обманку я знал все. Кой толк сидеть? К экзамену по минералогии я был готов так, как никогда не был готов ни к какому другому. Я мог бы ответить и без подготовки.
Но все же я сел и положил образец перед собой.
Да, это была роговая обманка.
Удельный вес 3,1–3,3. Твердость по шкале Мооса 5,5–6.
Я любил эти слова: твердость по шкале Мооса.
Я вообще любил минералогию. Она увлекала, как собирание грибов. Как будто по лесу шатаешься, проверяя свои способности к классификации (см.). Что это? Давайте посмотрим. Трубчатый? Нет, пластинчатый. А цвет? Красно-коричневый. А юбочка есть? Юбочки нет. Это сыроежка. А это? Минуту. Пластинчатый? Нет, трубчатый. А шляпка? Коричневая. А испод? Зеленый. А сопливый? Сопливый. Это масленок.
Так и здесь. Подходишь к развалу — к широченному деревянному ящику.
Груда образцов. Что это? Сейчас определим. Какой цвет? Желтоватый.
А блеск? Блеск стеклянный. А твердость по шкале Мооса? Минуточку.
Ага. Твердость 3 по шкале Мооса. А хрупкий? Хрупкий. А тяжелый? Нет, не очень. Наверное, 2,5. Или 2,8 от силы. А с кислотой взаимодействует? Еще как! Ну, это просто. Это же кальцит! Сыроежка в мире минералов. Спайность совершенная, сингония тригональная, облик кристаллов — разнообразный.
Иногда такое попадается — поди разгадай, поди вспомни!..
Но мне все было знакомо. Это — жалкие обколотые кальцитовые розы.
Вот шелковистая гладкость змеевика. Загадочные письмена микроклина.
Благородная, прохладная твердость кварца. Океанская синева амазонита. Оранжевые огни циркона. Бирюза. Свинцовый отлив неподъемного галенита. О, вот он — фиолетовый, неземной пламень лабрадора! Скромная шершавость нефелина… Арсенопирит. Чилийская селитра (см.). Ортоклаз. Галит… Бутылит (см.), в конце концов!
А мне попалась всего лишь роговая обманка — распространенный породообразующий минерал из группы амфиболов, силикат с цепочечным расположением кремнекислородных тетраэдров. Скромная такая каменюка.
Я про нее совершенно все знал. Содержание магния, алюминия, закисного и окисного железа непостоянно. Иногда в состав входят калий и титан. В виде примесей содержатся литий, стронций, марганец, никель, ванадий, хром. Да, и фтор еще. Все мне было известно про эту чертову роговую обманку. Кристаллизуется в моноклинной системе.
Кристаллы удлиненно-призматические, иногда волокнистые. Цвет зеленый, бурый или черный. Спайность совершенная по двум направлениям под углом 124о. В горных породах обычно встречается в виде удлиненных зерен без правильных кристаллографических очертаний.
То есть просто, как дважды два. Я про каждый образец из любого развала пробарабанил бы все без запинки. Как про сыроежку. А уж про треклятую эту роговую обманку!.. Да как нечего делать. Составная часть многих интрузивных магматических пород: гранодиоритов, сиенитов, диоритов, роговообманковых габбро и других. Базальтическая роговая обманка отличается большим содержанием титана, при нагревании переходит в авгит, а при выветривании разрушается, образуя хлорит и глину. Все я про нее знаю, все. Что еще? Спутниками являются полевые шпаты, биотит, кварц. И другие минералы. Дальше?
Пожалуйста. Под действием гидротермальных растворов замещается хлоритом, эпидотом, серпентином. В результате выветривания образуются глинистые минералы, лимонит… лимонит, значит, и… Да, опал и карбонаты.
Проверить, что ли?
Я украдкой заглянул в шпаргалку.
Один в один.
Правда, в шпаргалке была еще и формула.
Кося глазом, я переписал ее на листок.
Вообще-то Шацкий формул не требовал. Да и никто, наверное, не требовал. Во-первых, они были слишком сложными. Во-вторых, это были приближенные формулы — ведь минералы не в лабораториях образуются, и от места к месту их состав несколько меняется. Тут такая роговая обманка, там — похожая, но все же другая.
Через пять минут я сел перед профессором.
И отбарабанил как по писанному.
А напоследок прочел формулу.
— Позвольте, — скучно сказал Шацкий.
Он взял мою писанину и перевернул лицевой стороной вниз.
А потом сказал:
— Тэк-с, молодой человек. Повторите, пожалуйста, приближенную химическую формулу.
— Формулу? — переспросил я. — Вы же не…
— Но вы только что изобразили, — с нажимом сказал Шацкий. — Стало быть, знаете. Прошу вас. Повторите. А если не знаете, значит, списали. И тогда — два балла. Справедливо?
И он вопросительно посмотрел поверх очков.
В глазах у меня потемнело. А в темноте появились горящие огнем знаки.
Я взял карандаш — и сомнамбулически повторил.
— Ну, молодой человек, вы даете, — крякнул профессор.
И поставил пятерку.
А формулу я помню и по сей день.
Вот она:
Ca2Na[Mg, Fe]4[Al, Fe][(Si, Al)4O11]2[OH]2.
Русские
Я ехал поездом в Псков, и случайный попутчик, неглупый русский человек с институтским образованием, рассказывал мне, как важно оградить Россию от инородцев и о том, что вьетнамцы, негры и кавказцы обладают непостижимой для него способностью к размножению.
Мы расстались недовольные друг другом, и, трясясь затем автобусом по дороге в Михайловское, я никак не мог окончить наш нелепый спор.
Утро было волглым, неясным. Я рассеянно смотрел на мелькающие за окном зеленые, подернутые туманом перелески, выглядевшие акварельными набросками. Между прочим, приходил мне в голову очередной аргумент: основатель знаменитого русского рода и прадед А.
С. Пушкина был негром! Негром, да! Причем негром из самого сердца Африки, как ныне вроде бы доказано, из Камеруна. Негром такого замеса, рядом с которым бледнеет сапожная вакса. И что же, Пушкин — не русский?!
