Тяжелый клеймор юноши и меч Коннора столкнулись с таким оглушительным грохотом, что у Давины все похолодело внутри. Половина зрителей, наблюдавших за поединком, включая и Уилла, одобрительно завопила. Коннор парировал удар не менее мощным ударом. Давина, юркнув за спину Роба, невольно задрожала. Словно почувствовав ее страх, Роб молча стянул с плеча плед и бережно укутал им девушку. Стараясь не думать о том, что было между ними, Давина, кусая губы, следила за поединком, против своей воли восхищенная тем, с какой ужасающей меткостью Колин орудует мечом. Худощавый и стройный, юноша двигался легче и проворнее своего более крупного противника, да и сила, с которой он наносил удары, похоже, имела другой источник, нежели мускулы. Правда, под конец опытность Коннора, а может, его собственные шотландские корни все-таки помогли ему одержать победу. Впрочем, похоже, он не слишком торжествовал — даже рявкнул пару раз на своих людей, когда те подбадривали его криками.
— Дьявольщина, Макгрегор, — совсем запыхавшись, пробормотал он, положив руки на плечи Колииа, — должен признать, что слегка погорячился. Поехали со мной в Англию, парень. Королю нужны люди вроде тебя.
— Держу пари, малыш скорее согласится, чтобы с него живьем содрали кожу, а после сварили в кипящем масле, — захохотал Уилл, швырнув огрызок через плечо.
— Учти, Коннор, я стану сражаться только за Шотландию, — вернув клеймор в ножны, отрезал Колин. Уилл, одобрительно кивнув, привалился спиной к дереву. — Но я поеду с тобой в Англию.
— Что?!
Подскочив как ужаленный, Уилл ошеломленно глянул на кузена.
— Хочу посмотреть на него, на нашего нового короля, — глядя в глаза Коннору, бросил Колин. Потом украдкой покосился на Давину. — Я много слышал о нем. И это пробудило во мне любопытство.
— Только не вздумай вернуться домой в английской форме! — предупредил Уилл и снова закрыл глаза.
— Думаю, Финн тоже захочет поехать, — предположил Коннор, снова усаживаясь у костра рядом с Давиной.
— Нет! — закричал Финн. — Не нужна мне никакая Англия! — Он с умоляющим видом повернулся к Робу. — Я хочу домой!
Давине тоже почему-то очень не хотелось, чтобы Финн уехал с Коннором. Она не знала, сколько времени ей придется пробыть на Скае, увидятся ли они снова. Она даже не заметила, как напряглась всем телом. И спохватилась, только когда Роб успокаивающим жестом обнял ее за плечи.
— В твоих жилах течет кровь Стюартов, парень, — мягко сказал Роб, вложив в эту фразу всю любовь к Финну. — В один прекрасный день Англия может стать твоим домом, как она стала им для твоего брата.
— Да, но я еще и Грант! И мой дом — в Кэмлохлине!
Роб невольно улыбнулся. Давинатоже, только совсем по другой причине.
— Он остается, — отрезал Роб.
Это было сказано таким тоном, что было ясно — разговор на эту тему закончен.
Давина, конечно, не могла знать, имела ли Майри Макгрегор какое-то отношение к решению Коннора оставить Скай, или же он отправился в Англию, чтобы доказать свою верность новому королю, однако было понятно, что разговор Роба с Финном причинил ему немалую боль.
— Капитан Грант, — окликнула она, не зная, как вернуть ему хорошее настроение. — Финн рассказывал мне удивительные истории о вашей матушке. Она и в самом деле такая смелая, как он говорит?
На лице Коннора вновь появилась улыбка.
— Намного смелее, уверяю вас!
— Не могу дождаться, когда увижу ее, — с искренним чувством сказала Давина. — Расскажите мне еще о вашей семье, — попросила она.
Коннор, словно намекая на какую-то общую тайну, с заговорщическим видом покосился на Роба. А потом, подсев к Давине, долго и с удовольствием рассказывал ей обо всем, что ей хотелось узнать. Время уже перевалило за полночь, а они все сидели у костра, и их смех согревал Давине сердце.
Глава 17
Роб в одиночестве медленно брел по берегу. Погрузившись в свои невеселые мысли, он не замечал царившей вокруг красоты: ни темного бархата неба, ни заката, окрасившего облака в пурпурные и розовато-оранжевые цвета, ни золотой дорожки, протянувшейся по глади воды от его ног до самого горизонта. За все то время, как они оставили Курлохкрейг, это был всего лишь второй раз, когда он позволил себе ненадолго оставить Давину одну, да и то лишь потому, что она с самого утра была окружена мужчинами. Рядом с ними ей ничего не грозит, решил Роб, так что он вполне может позволить себе роскошь спокойно искупаться. Ему страшно хотелось помыться, но очень скоро желание привести в порядок мысли перевесило, и Роб, разувшись, бродил вдоль берега, погружая босые ноги в прохладные водоросли, которыми сплошь заросли выступающие из воды скалы. У него хватало благоразумия понять, чем он рискует, позволяя себе мечтать о такой девушке, как Давина Монтгомери… вернее, Давина Стюарт. Роб всегда гордился своим здравомыслием. Но много ли от него проку, когда все его существо тянется к ней? И что ему делать, когда он изнывает от желания коснуться ее? Разве в таком состоянии он способен хладнокровно решить, что будет лучше для его клана? Роб сокрушенно покачал головой. Похоже, он окончательно спятил, раз по-прежнему собирается отвезти ее домой, зная уже, кто она такая и чем это может обернуться для его клана. Помилуй Бог, дочь самого короля! Да, теперь Роб уже не сомневался в этом. Прошлым вечером он незаметно наблюдал за нею. От внимания Роба не укрылось, как она смотрит на Финна с Колином… словно на родных братьев, которых она искала много лет и вот наконец нашла. Да, она дочь Якова. Проклятие… угораздило же его влюбиться — да еще в принцессу королевской крови! Мало того что он уже взял грех надушу, когда осмелился поцеловать будущую Христову невесту, возжелав ее так, что забыл обо всем на свете! А тут еще этот чертов король, будь он неладен…
Выйдя на песчаную отмель, Роб швырнул сапоги на песок и присел на выступающий из воды валун. Святители небесные… она ведь наследница английского трона! Он никогда не сможет назвать Давину своей, зато опасность, которую ее присутствие навлечет на его клан, благодаря этому возрастает в десятки раз. Роб не мог этого не понимать, но… желание защитить ее — любой ценой! — от этого меньше не стало. Больше того, когда вчера вечером Роб поведал Уиллу и остальным о своих подозрениях насчет ее королевского происхождения, он уже твердо решил, что никакая сила в мире не заставит его отказаться от Давины. Кэмлохлин — их дом, так что они имеют право знать, какая опасность нависнет над ними благодаря принятому им решению. Впрочем, как он и думал, молодые люди единодушно одобрили его план — судя по всему, опасность их не пугала.
Роб нахмурился. Проклятие, как людям Джиллса удалось отыскать ее? Каким образом ее враги вообще пронюхали о ее существовании, когда об этом не знала ни одна живая душа?! Конечно, Эшеру была известна тайна ее рождения… да и аббатисе в Курлохкрейге тоже. Теперь Роб понял наконец, почему оба — и Эшер, и аббатиса — молчали, точно набрав в рот воды. Ну а Давина? Неужели она до сих пор не доверяет ему до такой степени, что не осмеливается посвятить его в эту тайну? А Вильгельм Оранский, откуда он знает о ней? Вероятно, от жены, ведь они с Давиной сестры, пусть и сводные. Неужели Монмут с Аргайлом строят планы против короля и для этой цели привлекли на свою сторону принца Оранского? Но кто из этой троицы приказал убить Давину?
