— Ах, Фредди! — Этель прижала дочь к груди. — Все это мой эгоизм. Ты можешь учиться в Гринбруке, если хочешь.
Фредди просияла, но тут же озабоченно посмотрела на мать:
— А как же ты? Если ты возвратишься в Лондон…
— Она не поедет, — вмешался Ральф, — мама согласилась жить в «Гнезде чайки». Она выходит за меня замуж.
Фредди с открытым ртом перевела взгляд с дяди на мать.
— Ты и мама… вы… — она не могла подыскать нужные слова.
— Мы любим друг друга. — Ральф широко улыбнулся.
Фредди радостно вскрикнула, но тут же недоверчиво посмотрела на мать.
— Мам? Это правда?
— Да, — ответила она очень серьезно. — А ты что по этому поводу думаешь?
— Отлично! — радостно закричала Фредерика. — Полный отпад! — И побежала оповещать об этом весь мир.
— Ну, что я тебе говорил? — Ральф победно посмотрел на Этель.
Та только улыбнулась ему в ответ.
Конечно же, Фредди тут же рассказала обо всем Хаббардам. Они не удивились, только обрадовались и тотчас бросились поздравлять Этель и Ральфа.
Едва успев выпить наспех охлажденного шампанского, Ральф повел Фредди на берег купить цветов для матери.
Как только они ушли, к Этель подошла Ник.
— Я полагаю, вы рассказали Ральфу всю правду? Он решил сам рассказать все Фредди? — приступила она прямо к делу.
— Правду? — осторожно переспросила Этель.
— Ну о том, что Фредерика его дочь?
— Я… — Этель растерялась. — А вы откуда об этом узнали?
— Но это же очевидно, дорогой Ватсон, — рассмеялась Ник, — разве может быть случайной такая схожесть внешности, манер и всего остального между племянницей и дядей? И потом, Ральф, наверное, и сам не осознавал, что его любовь к вам тесно переплелась с его любовью к девочке и насколько одно чувство усиливало другое. Но со стороны это было так заметно!
— И вас это очень поразило? — смущенно спросила Этель.
— Вовсе нет, — тепло улыбнулась Ник, — наоборот. Я нахожу, что все абсолютно правильно и справедливо. Артур Макартур был отъявленным негодяем. Вы заслуживали гораздо лучшего и в конце концов получили. Но теперь, дорогая, не упустите его.
— Постараюсь, — пообещала Этель, но на душе ее сейчас было тревожно.
Любовь Ральфа еще не решала всех проблем. Главное, чтобы и дочь была с ними.
Они вернулись через два часа. Ральф бережно обнимал Фредерику за плечи, но девочка выглядела очень серьезной. Сердце Этель сжалось от недобрых предчувствий. Ральф тут же спустился в каюту. Фредди же поспешила подойти к матери.
— Ральф… отец мне все объяснил, — сказала она. — Почему ты раньше не рассказала мне обо всем, мама? Ведь это нужно было решить много лет тому назад.
— Да, ты права. — Этель не стала искать оправданий.
Но видимо, Ральф уже сделал это за нее, потому что в следующую минуту Фредди примиряюще улыбнулась.
— Отец говорит, что это не твоя вина. Он и его брат обошлись с тобой очень плохо.
Этель покачала головой:
— Нет, Ральф не относился ко мне плохо. У меня просто не хватило смелости поверить ему. Я была молодой и очень глупой.
— Ты любила его? — Фредди задала самый важный вопрос.
— Да, — ответила Этель, и ответ был честным.
Похоже, Фредерика, несмотря на свой возраст, сумела понять что-то очень важное.
— И все же ты должна была рассказать все мне и отцу, — еще раз упрекнула она мать.
— Я знаю, — еще раз согласилась Этель.
Вскоре появился Ральф, и Этель смущенно проговорила:
— Кажется, она простила меня.
— Да, я все подслушал, — с обезоруживающей откровенностью признался Ральф, — это самое интересное у детей — они живут только настоящим.
— Правда, — отозвалась Этель и про себя подумала: «Как хорошо было бы, если бы и взрослые могли так же быстро забывать прошлое».
Видимо, Ральф думал о том же, потому что тихо сказал:
— А почему бы нам не последовать ее примеру?
— Ты думаешь, это возможно?
— Безусловно. — Он подал ей руку. — Мы потеряли много лет, но через пятьдесят годочков этот срок покажется просто краткой прелюдией к нашей жизни.
— Прелюдией? — повторила Этель и, посмотрев в глаза Ральфа, увидела в них то, что видел он сам: всю их предстоящую совместную жизнь — любовь, ссоры, примирения и тихую старость.
Ну разве это не прекрасно? И это был только один день из их будущей жизни.
