Хаббард рассмеялся, потянулся к бокалу и, увидев, что он пустой, отшвырнул бокал в сторону.
– А я ее не приму. Тут даже и думать нечего. Ни один мужчина не пойдет на такое унижение.
– Да, пожалуй, – согласилась Арабелла. Внезапно Хаббард вскочил на ноги.
– Мне надо прогуляться на свежем воздухе, – заявил он. – Только бы ноги не подвели.
Пошатываясь, он вышел из кабинета, и Арабелла огляделась по сторонам. На несколько минут она почти забыла о собственных неприятностях. Иногда бывает нелишним почувствовать, что кто-то страдает еще больше тебя. Она искренне сопереживала мистеру Хаббарду. Из немногочисленных разговоров с ним Арабелла предположила, что до того, как его оставила жена, Хаббард был мягким человеком, с хорошим чувством юмора. А сейчас превратился в злобного циника. Сэр Джон Чарлтон разговаривал с миссис Притчард, сестрой леди Гарриет и ее мужем, а Теодор стоял на улице возле кабинета вместе с лордом Фарради и лордом Астором. Сестра увлеченно беседовала с леди Гарриет, и, похоже, Франсис было наплевать и на Теодора, и на сэра Джона Чарлтона. Странно, что она не обращала внимания на окружающих ее симпатичных джентльменов.
Арабелла устремила взгляд на мужа, который стоял к ней вполоборота. Она со стыдом вспомнила, как стремительно бросилась в его объятия. Прижалась к нему, рассказала обо всем, что с ней случилось, словно он был ее лучшим другом. Позволила ему обнимать себя и успокаивать.
Да еще разрешила поцеловать!
До чего же унизительно было вспоминать, как она стояла, охваченная страхом, на темной боковой тропинке, не в силах даже пошевелиться. Как же ей тогда хотелось, чтобы он оказался рядом, она была готова кричать, звать его! Не лорда Фарради, не Теодора, не кого-то другого, кто мог бы быть недалеко. Не даже маму, у которой всю жизнь находила защиту, А своего неверного мужа, которому она совсем была не нужна.
Ох, как же плохо быть беспомощной женщиной! Вот если бы она могла стать смелой и независимой. Просто удивительно, что всего за один месяц она впала в полную зависимость от его сиятельства. Так больше не может продолжаться. Надо быть стойкой. А если она по-прежнему будет нуждаться в нем, то не успеет опомниться, как простит его и разделит его точку зрения на их супружескую жизнь. Этого нельзя допустить. Его поступку нет прощения!
Следует строго вести себя с мужем. Накануне Арабелла была совершенно разбитой, представляя себе, как его сиятельство, нежась в объятиях любовницы, рассказывает ей о ссоре с женой. Да и сегодня она чувствовала себя не лучше. Утром супруг недвусмысленно заявил ей, что не намерен менять свой образ жизни и не считает себя виноватым. Ладно, теперь это уже не имеет никакого значения. Можно считать, что она развелась с ним по соображениям морали, хотя фактически и остается его женой.
Однако обида не проходила. И пропадали втуне все попытки не обращать внимания на мужа, не видеть в нем красивого мужчину, ставшего близким после трех недель замужества; не думать о том, что он обнимал другую точно так, как совсем недавно обнимал ее, шепча успокаивающие слова. И еще он целовал ее. Но он и любовнице дарил поцелуи, от которых она, Арабелла, стала испытывать удовольствие
Перед началом фейерверка лорд Астор вернулся в кабинет и сел рядом с женой. Арабелла даже вообразить не могла, какое это потрясающее зрелище. Она замерла в кресле, совершенно забыв об окружающих, а в небе сверкал и гремел разноцветный фейерверк. О, если бы это зрелище могли увидеть мама и Джемайма! Франсис, леди Гарриет и ее сестра радостно хлопали в ладоши, но Арабелла их не слышала.
Однако когда представление закончилось, все вокруг стихло, а небо снова стало темным, Арабелла, словно маленький ребенок, почувствовала разочарование. Мало того, ей показалось, что она снова одна, рядом никого нет. Запаниковав, Арабелла откинулась на спинку кресла и тревожно вскрикнула.
– Я здесь, Арабелла.
Ее тут же успокоили этот тихий, спокойный голос и тепло ладони, которая легла ей на затылок. Она уставилась в глаза мужа и испытала необычайное отчаяние оттого, что она жена этого мужчины, которого не может… не должна простить!
– Я не видела ничего лучше в своей жизни! – воскликнула Арабелла. – Благодарю вас за приглашение, ваше сиятельство, – с улыбкой обратилась она к лорду Фарради.
– Думаю, я тоже заслужил вашу благодарность, Белла, – заметил Теодор, усмехаясь. – Мы пришли сюда потому, что лорд Фарради пожелал показать мне как можно больше достопримечательностей Лондона.
– Тогда и вам спасибо, Теодор, – улыбаясь, поблагодарила его Арабелла.
А лорд Астор не мог унять волнение. В те несколько секунд, когда Арабелла смотрела на него, он увидел в ее глазах невыносимую боль. И понял, не пытаясь оправдывать свои поступки, как делал это вчера и сегодня, что именно он причина этой боли, которая не покинет Арабеллу до тех пор, пока он не изменит свою жизнь. Возможно, конечно, время исцелит эту рану, но вместе с ней исчезнет и что-то еще в душе Арабеллы.
И он может убить в жене нежность и желание радоваться жизни, как уже убил в ней ее наивность.
Но роль подобного злодея не прельщала виконта. Не желал он и копаться в себе, рассуждая о том, что принес ему брак.
Какой же маленькой и милой показалась ему Арабелла, когда он совсем недавно сжимал ее в объятиях! Ему хотелось всю ее вобрать в себя, защитить от любого зла, прогнать поцелуями страх, поклясться, что до конца дней своих не позволит никому обидеть ее. Увы, он сам был злом в ее жизни. Как он мог защитить Арабеллу, будучи ее заклятым врагом?
Эх, если бы месяц назад он знал о женитьбе то, что знает сейчас! Тогда бы он с легким сердцем отдал все состояние семье Арабеллы, а сам бы сбежал на край света!
* * *
Появившись на следующий день у Джинни, лорд Астор вручил лакею шляпу и трость и прошел в гостиную, ожидая, пока слуга доложит любовнице о его приходе. Нынче утром он решил, что все останется по-прежнему. Арабелла повзрослеет и научится спокойно воспринимать неизбежное. Сегодня после обеда она куда-то уехала с сестрой и леди Берри.
– Джеффри! – Джинни любила эффектные жесты. Сейчас она стояла на пороге гостиной, раскрыв объятия. Выглядела Джинни, как всегда, прекрасно. До виконта долетел знакомый запах ее духов. – Как я рада снова видеть тебя! Я сейчас как раз думала о тебе и скучала.
Виконт взял ее ладони в свои, а потом привлек Джинни к груди и крепко обнял.
– Скучала? – Губы виконта уже искали губы Джинни. – Сейчас я проверю, как сильно ты скучала.
– Ах!… – Джинни принялась извиваться в объятиях виконта, по опыту зная, что это проводит его в крайнее возбуждение. – Мне нравится, когда ты набрасываешься на меня, Джеффри. Может, сразу пойдем в спальню?
Джинни была такой соблазнительной, такой опытной, она лежала, обнаженная, на постели, гладила виконта, ласкала его, шептала на ухо нежные слова, предлагала себя с такой страстью, которая была выше желания просто отработать те большие деньги, которые ей платил виконт. Она проявляла чудеса изобретательности, чтобы пробудить его любовный пыл.
