– Все это так. Но что, если бы на велосипеде не было отпечатков пальцев? Неужели вы бы не смогли идентифицировать труп?
Кусанаги молчал секунд десять. Этот вопрос не приходил ему в голову.
– Скорее всего, смогли бы. В конце концов мы установили личность убитого, сличив отпечатки пальцев на велосипеде и в номере гостиницы, но думаю, и без отпечатков проблем бы не было. Я уже говорил, что мы сделали анализ ДНК.
– Помню, помню. Короче, само по себе сжигание пальцев не имело смысла. Но что, если все это входило в расчет преступника?
– Ты хочешь сказать, что он сжег подушечки пальцев, зная, что это бессмысленно?
– Разумеется, с точки зрения преступника, какой-то смысл был. Но он не в том, чтобы скрыть личность убитого. Это была уловка, чтобы внушить вам, что брошенный велосипед не был отвлекающим маневром. Как по-твоему, можно это допустить?
Застигнутый врасплох, Кусанаги на мгновение онемел:
– Короче, ты хочешь сказать, что это все-таки было сделано для отвода глаз?
– Вот только неясно, для отвода глаз от чего? – Югава слез с велосипеда. – Совершенно ясно, что он хотел заставить вас поверить, будто убитый сам доехал на этом велосипеде до места, где произошло преступление. Но с какой целью?
– Если убитый не мог самостоятельно передвигаться, тогда был смысл скрыть это, – сказал Кусанаги. – Другими словами, к тому времени его уже убили и труп был каким-то образом перемещен на дамбу. Начальник нашей бригады придерживается этой версии.
– А ты, насколько помню, нет. Наиболее вероятная подозреваемая Ясуко Ханаока не имеет водительских прав – таков, кажется, был твой аргумент.
– Разумеется, если у нее был соучастник, разговор другой, – сказал Кусанаги.
– Это неважно. Меня больше интересует, когда был украден велосипед. Вы пришли к выводу, что это произошло между одиннадцатью часами утра и десятью часами вечера. Когда я это услышал, в меня закралось сомнение. Уж слишком точно вы установили время.
– Это основывается на показаниях владелицы велосипеда, ничего не поделаешь. Тут не может быть никаких вопросов.
– Ты думаешь?.. – Югава покачал головой. – А почему вы так легко обнаружили владелицу?
– Здесь тоже нет вопросов. Она подала заявление о краже велосипеда. Достаточно было навести справки.
Услышав ответ Кусанаги, Югава тихо застонал. Даже темные очки не могли скрыть его досаду.
– Что такое? Чем на этот раз ты недоволен?
Югава посмотрел пристально на Кусанаги.
– Ты знаешь, где был украден велосипед?
– Разумеется, знаю. Я лично беседовал с его владелицей.
– Тогда, извини за беспокойство, не мог бы ты мне показать это место? Где-то здесь?
Кусанаги посмотрел на Югаву. Хотелось спросить: и ради этого мне пришлось сюда тащиться? Но он сдержался.
– Вон там, – махнул рукой Кусанаги и первый направился в указанную сторону. Это было не дальше пятидесяти метров от того места, где они пили кофе. Кусанаги остановился перед тесно стоящими велосипедами.
– Он был прикован цепью к ограде тротуара.
– Преступник перерезал цепь?
– Видимо, да.
– Значит, взял с собой специальные ножницы… – сказал Югава, осматривая стоящие в ряд велосипеды. – Взгляни, как много велосипедов без всяких цепей. Зачем же он пошел на такие ухищрения?
– Этого я не знаю. Может быть, приглянувшийся ему велосипед случайно оказался прикованным.
– Приглянувшийся? – пробормотал Югава. – Так чем же он ему приглянулся?
– К чему ты клонишь? – Кусанаги не сдержал раздражения.
Югава повернулся к нему:
– Как тебе известно, я и вчера приезжал сюда. Точно так же, как сегодня, наблюдал за этим местом. Велосипеды оставляют в течение всего дня. Более того, в большом количестве. Есть аккуратно запертые на цепь, но много и таких, которые, так сказать, сами просятся, чтоб их украли. Почему же из всех них преступник выбрал именно этот велосипед?
– Еще не определено, что велосипед украл преступник.
– Это неважно. Допустим, что велосипед украл убитый. В любом случае, почему именно этот?
Кусанаги потряс головой:
– Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Был украден обычный, без особых примет велосипед. Ни о каком специальном выборе речи быть не может.
– Нет, ошибаешься, – Югава помахал указательным пальцем. – Вот что мне пришло в голову. Этот велосипед новый или, во всяком случае, выглядит новым. Ну что, я прав?
Кусанаги задумался. Он припоминал свой разговор с женщиной, у которой украли велосипед.
– Да, ты прав, – ответил он. – Она сказала, что купила его только в прошлом месяце.
Югава кивнул с таким видом, будто иного ответа и не ждал.
– Так я и думал. Именно поэтому она не поленилась запереть велосипед на цепь, а когда его украли, тотчас же сообщила в полицию. Другими словами, преступник с самого начала собирался украсть именно такой велосипед. Поэтому он прихватил специальные ножницы, хоть и знал, что многие велосипеды стоят без всякой охраны.
– Получается, ему был необходим новый велосипед?
– Да, именно так.
– Но зачем?
– В этом-то и весь фокус. Если допустить, что наше предположение верно, цель у преступника могла быть только одна. Преступник хотел, чтобы владелец велосипеда непременно сообщил о пропаже в полицию. Можно предположить, что это каким-то образом было ему на руку. Или, говоря более конкретно, тем самым он добивался того, чтобы расследование пошло в неверном направлении.
– Мы установили, что велосипед был украден между одиннадцатью утра и десятью вечера, а ты хочешь меня уверить, что это не так? Но откуда преступник мог знать, что скажет нам владелица велосипеда?
– Насчет времени я не спорю. Но есть кое-что, о чем владелица должна была обязательно сказать полиции. А именно о месте, где был украден велосипед, – Синодзаки.
Кусанаги, сглотнув, посмотрел на физика.
– Хочешь сказать, что это был отвлекающий маневр, чтобы направить внимание полиции на станцию Синодзаки?
– Возможно и такое объяснение.
– Действительно, мы потратили немало времени и людских ресурсов, разыскивая очевидцев в окрестностях станции Синодзаки. Если твои рассуждения правильны, все это было впустую?
– Не впустую. То, что велосипед был украден здесь, – это факт. Однако преступление, которое вы расследуете, не так просто, чтобы из этого факта сразу делать окончательные выводы. Оно совершено более искусно, более тщательно.
