Тристан нахмурился и проворчал:
— Выходит, ты знаешь о нашей размолвке?
— Конечно, знаю, — кивнула старуха. — И знаю, что ты слишком уж вспыльчивый. — Она вдруг рассмеялась и проговорила: — Видишь ли, милорд, с Хейд часто случается так, что с ее языка срываются слова, прежде чем девочка успевает подумать.
Тристан по-прежнему хмурился. Пристально взглянув на Минерву, он спросил:
— Значит, теперь она ненавидит меня?
— Пытается настроить себя на это, — согласилась Минерва. — А Хейд, как известно, очень упрямая…
— Что же мне делать? Как искупить свою вину? Старуха пожала плечами.
— Не знаю, милорд.
— Зачем же ты пришла, если не можешь мне ничего посоветовать?
— Чтобы рассказать тебе легенду, — ответила Минерва. — Эта легенда поможет тебе найти ключ к сердцу нашей феи. Впрочем, сердце ее уже давно принадлежит тебе.
— Думаешь, я ей небезразличен? — спросил Тристан.
— Не глупи, милорд. Хотя ты, наверное, не знаешь, что у нее тоже бывали вещие сны. Да-да, с самого детства. С тех самых пор, как ей исполнилось восемь.
— Неужели? — Тристан с изумлением смотрел на старуху. — Но если так, то и я мог бы рассказать тебе точно такую же легенду.
— Вот и хорошо. — Минерва улыбнулась и, приблизившись к кровати, сказала: — Подвинься, великан, позволь старой женщине устроиться поудобнее.
— Да-да, конечно… — Тристан подвинулся, освободив место для Минервы.
Присев на край кровати, она снова улыбнулась.
— Рядом со мной можешь не опасаться за свою честь, милорд. А теперь прекрати болтовню и слушай.
Какое-то время Минерва молча смотрела на Тристана. Наконец вновь заговорила, на сей раз шепотом:
Из края в край несется весть, Ты память о ней храни, О той святой и великой любви, Что случилась в былые дни…
— Так вот, много лет назад, еще до того как Вильгельм пришел в эту страну, королем был Эдуард, который…
— Я тогда был в Париже… — пробормотал Тристан, прикрывая глаза.
— Очень хорошо, милорд. Так мне продолжать или нет?
— Да-да, продолжай.
— В те времена жила на свете юная девушка, дочь могущественного шотландского лэрда — лэрда Бьюкенена. И лэрд, человек очень мудрый, опасался за благополучие своей семьи, потому что между кланами постоянно шла война — жена его уже пала жертвой этих войн. Поэтому он хотел, чтобы его единственное дитя и сестра нашли на время приют в безопасном месте. Он знал в Англии одного лорда, друга короля Эдуарда и очень влиятельного человека. Бьюкенен хотел, чтобы этот лорд принял его дочь в свой дом, и он надеялся, что со временем его дочь найдет себе достойную пару при дворе — среди лучших рыцарей короля Эдуарда.
Сестра и дочь лэрда плакали и умоляли его позволить им остаться, но он и слышать об этом не хотел. Итак, Коринна и я… Мы отправились в Англию искать пристанища и защиты у Джеймса Сикреста и его жены…
Колеса повозки грохотали по старой римской дороге, унося в Сикрест Коринну Бьюкенен, вцепившуюся в свою тетку. Наконец они увидели чужой замок, и Коринна сказала:
— Еще не поздно повернуть обратно, Минерва. Давай прикажем нашим людям возвращаться к папе. Мы нужны ему.
Минерва похлопала по плечу взволнованную девушку и с улыбкой ответила:
— Нет, моя девочка. Бьюкенен желает, чтобы мы поселились здесь, и мы не можем его ослушаться. Но не бойся, милая. Твой отец не отправил бы нас туда, где мы были бы в тягость.
— Но ведь это чужая страна… — пробормотала Коринна, глядя на раскинувшуюся перед ней равнину, совершенно не походившую на ее гористую Шотландию. — И воздух здесь слишком влажный, как на болоте.
— Ты к нему привыкнешь, — сказала Минерва.
— Ни за что не останусь здесь! — воскликнула Коринна, перебросив через плечо свою ярко-рыжую косу. — И никогда не встречу я здесь человека, который был бы мне по душе. Терпеть не могу этих англичан.
— Помолчи, моя девочка. — Минерва рассмеялась. — Откуда тебе знать, каковы они, английские лорды?
— Слышала я про них…
— Все это глупые сплетни, моя милая. Вот прибудем в Сикрест, и тогда все узнаешь.
Коринна вздохнула и отвернулась, насупившись. Минерва разговаривала с ней как с маленькой девочкой.
Вскоре повозка миновала ворота замка и остановилась перед входом в главную башню. Тут огромные двери распахнулись, и во двор выбежала хорошенькая белокурая молодая женщина. Подбежав к повозке, она с улыбкой сказала:
— Добро пожаловать в Сикрест. Мы очень вам рады. Я — леди Эллора. А вы… — Взглянув на девушку, она спросила: — Вы ведь Коринна?
Коринна молча кивнула; она чувствовала себя ужасно неловко рядом с хозяйкой замка — сияющей белокурой красавицей. Причем леди Эллора была всего лишь на несколько лет старше ее.
Наконец, взяв себя в руки, Коринна сказала:
— Рада познакомиться. А это моя тетушка. — Она указала на Минерву.
— Минерва? Да-да, я помню ваше имя. Оно было указано в письме. Мы и вам очень рады, Минерва. Ах, я так ждала вас обеих! И теперь ужасно рада, что мы наконец-то познакомились.
Эллора отступила на несколько шагов, чтобы позволить женщинам, и их шотландским телохранителям выбраться из повозки. Потом, взяв Коринну под руку, она повела ее в зал. Внезапно остановившись, хозяйка замка очаровательно покраснела и пробормотала:
— Какая же я глупая… Заставляю вас слушать свою болтовню, а вы, вероятно, изнемогаете от усталости.
— Да, я немного устала, — призналась Коринна.
— Конечно, вы устали, дорогая. Иначе и быть не может. — Эллора повела женщин к лестнице. — Сейчас я покажу вам ваши спальни и пришлю легкую закуску и воду. А потом, когда вы отдохнете, я вас навещу.
Хотя Коринна была настроена воинственно и собиралась хранить молчание, она не смогла удержаться от улыбки при столь радушном приеме.
— Ах, спасибо вам, леди Эллора, — проговорила девушка. — Я так рада…
— Мама, мама!.. — К женщинам ковыляла маленькая девочка с золотистыми кудряшками, а за ней спешила ее нянька.
Эллора подхватила трехлетнюю дочь на руки и сказала:
— Солейберт, поздоровайся с леди Коринной и леди Минервой.
Малышка расплылась в улыбке и, протянув к Коринне пухлые ручонки, что-то залепетала.
— О Боже! — рассмеялась Коринна. — Какая же она милая!
— Похоже, вы ей понравились, — сказала Эллора. — Она хочет, чтобы вы взяли ее на руки.
Взяв малышку на руки, Коринна пощекотала ей животик.
— Ты мне тоже очень нравишься, куколка.
— Может, забрать ее, миледи? — спросила нянька.
