В четыре утра Ник проснулся и тут же вспомнил, что Иден так и не позвонила. «Видимо, пришла поздно», — подумал он и вновь провалился в сон.
Встреча была там же, в округе Рокленд, куда Тим приезжал с Ричи Патриком. Место это он выбрал потому, что подъехать на машине туда можно было лишь с одной стороны — по длинному извилистому проселку, который хорошо просматривался с холма. Если Дэнни явится не один, Тим успеет уйти, и никто даже не догадается, что он здесь был.
Позицию Тим занял заблаговременно. Ровно без пяти десять внизу появилась машина Дэнни. Похоже, он был один.
Дэнни подъехал к полю, где они все эти годы регулярно гоняли мяч, вышел и огляделся.
— Иди вверх по холму!
От неожиданного окрика Дэнни развернулся и задрал голову. Солнце било ему в глаза.
— Тим? — спросил он, закрываясь рукой.
— Иди вверх по холму!
Дэнни пошел по тропе — единственной, ведущей к вершине. Тим продолжал следить за дорогой, но та оставалась пустой. Он выждал, пока Дэнни пройдет три четверти пути, и пошел ему навстречу.
Дэнни услышал Тима раньше, чем увидел его, — солнце слепило его из-за плеча друга.
— Тим, это ты?
— Я.
Дэнни снова поднес руку к глазам — и лишь тогда увидел в руке у Тима пистолет.
— Что это?
— Нам нужно поговорить.
— Так давай поговорим. Зачем тебе пистолет?
— Почему ты делаешь это со мной, Дэнни?
— Делаю что? — Голос у Дэнни чуть надломился, ему явно было страшно. — Перестань, Тим, это же я, твой друг.
— Ты подставил меня. С самого начала. Ты убил Мэгги.
— Нет, я…
— Дэнни, скажи мне правду — или я пристрелю тебя прямо здесь.
— Я клянусь, я не знаю, о чем ты говоришь! Пожалуйста…
— Я говорю о тебе. О том, что ты знал, что я буду на катере в тот день. Ты знал, что я был в Вайоминге. И именно ты был там, в теннисном клубе.
— Разумеется, я знал, где ты, — мы же партнеры. Ты ведь тоже всегда знаешь, где я, разве не так?
— Дэнни, все, что я хочу услышать, — это почему ты так поступил?
— Тим, клянусь, я…
— Там было еще одно судно. В тот день, когда погибла Мэгги. Я нашел эту яхту. Знаешь, кто бывал на ее борту? Твой дядя.
Дэнни, похоже, не мог все сразу переварить.
— Мой дядя?
— Да. На лицензии подпись Риверса. Ты тоже был там в тот день, Дэнни? Ждал, когда раздастся взрыв?
— Тим, твой катер — это единственная посудина, на борту которой я когда-либо был. Честное слово!
— Зачем Коллинзуорту разрушать мою жизнь? В чем его выгода? В чем ваша выгода?
— Тим, мы же знаем друг друга с детства. Подумай сам, зачем мне это? И зачем это моему дяде? Ему и так все это как заноза в заднице!
Тим сделал несколько шагов к Дэнни — теперь их разделяло не более десяти футов. Он держал пистолет двумя руками.
— Хватит, Дэнни. Считаю до трех. Или ты выкладываешь всю правду, или я жму на курок. Раз… Два…
То, что Дэнни не признался ни в чем, не говорило о его храбрости или принципиальности. Он был настолько напуган, настолько сбит с толку происходящим, что неспособен был даже придумать какую-нибудь историю.
— Тим, я сказал правду, — ответил он наконец, собравшись с духом. — Прошу тебя… Мне больше нечего сказать.
Тим опустил пистолет.
— Мне нужна помощь, Дэнни.
Иден не имела понятия, где она. Патрик связал ей руки, залепил рот, завязал глаза, а затем затолкал на заднее сиденье автофургона, по крайней мере так ей казалось. Иден пыталась сориентироваться, куда ее везут, но не смогла. Тогда она сосредоточилась на том, чтобы побороть свой страх.
Когда они прибыли, Патрик провел ее по каким-то мосткам и привязал, судя по всему, к трубе. К удивлению Иден, он освободил ей рот, но повязку с глаз не снял.
— Поживешь пока здесь, — сказал он. — Долго или нет — зависит от твоего поведения.
Она ничего не ответила.
— Я вернусь завтра. Тебя все равно никто не услышит, но интерком пишет каждый звук. Если узнаю, что ты кричала или произнесла хоть слово, я перережу тебе горло и вырву гортань. Поняла?
Иден кивнула.
— Хорошо. Завтра ты расскажешь мне, где твой дружок.
Он ушел, и Иден изо всех сил сдерживалась, чтобы не разреветься. Микрофоны ловили каждый звук, а ей не хотелось доставлять ему удовольствие.
Ник звонил сестре трижды, между семью и восемью утра, но ответа не было, и он решил поехать к ней сам. Увидев полицейского в патрульной машине, он представился и спросил, где Иден.
— Дома, — ответил тот.
Ник слышал, как в доме лают собаки.
— Она не отвечает на звонки.
Полицейский вылез из машины и пошел за Ником. Они позвонили несколько раз, затем постучали, но никто не отвечал. Тогда полицейский разбил окошко на двери и, просунув руку, открыл замок.
Кровать Иден была застелена, и, похоже, собак никто не кормил. Ник знал: ничего хорошего это не предвещает.
С Иден произошло что-то ужасное.
Дэнни и Тим проговорили почти три часа. Разговор совсем не походил на их прежние дружеские беседы: ни спорта, ни работы, ни женщин. Они пытались понять, кто и зачем хочет отнять жизнь Тима и как вернуть ее назад.
Дэнни в основном слушал: о том, что удалось выяснить Тиму, об «Оушенфаст-360», о Коллинзуорте, о Вайоминге, о звонках Васкеса в их контору, о Ричи Патрике. Тим надеялся, что хоть что-то подскажет Дэнни нужную мысль.
Но вся реакция Дэнни сводилась к удивлению, особенно когда речь зашла о возможной причастности Коллинзуорта.
— Это нелогично, — заявил он. — Твоя ситуация как раз делает ему только хуже.
— Наверняка есть что-то, о чем мы с тобой не знаем, — ответил Тим. — Все это как-то играет твоему дяде на руку.
— Единственное, чего он хочет, — это сесть в кресло президента. Думаешь, твоя история может ему в этом помочь?
Тим сам не раз задавался этим вопросом и не мог дать на него ответ, поэтому он вновь перевел разговор на то, что имело хоть какой-то смысл.
— Мы просто не видим картины в целом, — сказал он. — Должно быть что-то, о чем ни ты, ни я даже не догадываемся. Они сказали А, значит, будет и Б. Меня сделали крайним — за то, что еще даже не произошло.
— Может, это как-то связано с Федеральным центром? — предположил Дэнни. — Открытие намечено на вечер в субботу. Президент тоже будет там. Фэбээровцы разговаривали со мной дважды, и один раз — парни из Секретной службы. Может, именно туда везли «Синтрон-421»?
