Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
— Я пришел сюда вовсе не затем, чтобы злорадствовать поповоду вашей бедности, а затем, чтобы пожелать вам долгой жизни и счастья вбраке. Кстати, а что думает сестричка Сьюлин по поводу вашего разбоя?
— Моего — чего?
— Вы же украли Франка у нее из-под носа.
— Я вовсе не…
— Ну, не будем спорить из-за слов. Так что же онавсе-таки сказала?
— Ничего она не сказала, — заявила Скарлетт. Иглаза ее предательски забегали, выдавая, что она говорит неправду.
— Какое бескорыстие с ее стороны! Ну, а теперь поповоду вашей бедности. Уж конечно, я имею право об этом знать после того, каквы тогда прискакали ко мне в тюрьму. Что, у франка оказалось меньше денег, чемвы предполагали?
Его нахальству не было предела. Либо она должна примиритьсяс этим, либо попросить его уйти. А ей не хотелось, чтобы он уходил. Слова егобыли точно колючая проволока, но говорил он правду. Он знал, как она поступилаи почему, и вроде бы не стал хуже к ней относиться. И хотя расспросы его былией неприятны своей прямотой, объяснялись они, видимо, дружеским интересом.Только ему могла бы она рассказать всю правду. И ей стало бы легче, ибо онадавно никому не говорила правды о себе и о том, что побудило ее поступить так,а не иначе. Любое ее откровенное признание неизменно шокировало собеседника. Аразговор с Реттом вызывал у нее такое облегчение и успокоение, какое ощущаешь,когда, протанцевав целый вечер в узких туфлях, надеваешь удобные домашниешлепанцы.
— Неужели вы не получили денег для уплаты налога?Только не говорите мне пожалуйста, что нужда все еще стучится в воротаТары. — Голос его при этом изменился, зазвучал как-то по-иному.
Она подняла глаза, и взгляды их встретились — выражение егочерных глаз сначала испугало и озадачило ее, а потом она улыбнулась — теплой,сияющей улыбкой, которая редко появлялась последние дни на ее лице. Паршивыйлицемер — а ведь порой бывает такой милый! Теперь она поняла, что пришел онвовсе не для того, чтобы подразнить ее, а чтобы увериться, что она добыладеньги, которые были ей так отчаянно нужны. Теперь она поняла, что он примчалсяк ней, как только его освободили, не подавая и виду, что летел на всехпарусах, — примчался, чтобы одолжить ей деньги, если она в них ещенуждается. И однако же он изводил ее, и оскорблял ее, и в жизни бы не сознался,скажи она напрямик, что разгадала его побуждения. Нет, никак его не поймешь.Неужели она действительно дорога ему — дороже, чем он готов признать? Или,может, у него что-то другое на уме? Скорее последнее, решила она. Но кто знает.Он порой так странно себя ведет.
— Нет, — сказала она, — нужда больше нестучится в ворота Тары. Я.., я достала деньги.
— Но, я убежден, не без труда. Неужели вы сумелиобуздать себя и не показали своего нрава, пока у вас на пальце не появилосьобручального кольца?
Усилием воли она сдержала улыбку, — как точно он ееразгадал! — но ямочки все же заиграли у нее на щеках. Он снова опустилсяна стул, удобно вытянув свои длинные ноги.
— Ну, так расскажите же мне теперь о своем бедственномположении. Эта скотина Фрэнк, значит, ввел вас в заблуждение насчет своихвозможностей? Его бы следовало хорошенько вздуть за то, что он воспользовалсябеспомощностью женщины! Да ну же, Скарлетт, расскажите мне все. Вы не должныиметь от меня секретов. Я ведь знаю все худшее о вас.
— Ох, Ретт, вы самый отвратительный из.., сама не знаюиз кого! Нет, в общем-то, Фрэнк не обманул меня, но… — Ей вдруг захотелоському-то излить душу, — Если бы только Фрэнк мог собрать деньги сдолжников, я бы ни о чем не волновалась. А ему, Ретт, пятьдесят человек должны,и он не нажимает на них. Он такой совестливый. Говорит, что джентльмен не можеттак поступать с джентльменом. И пройдут месяцы, прежде чем он получит этиденьги, а то, может, и вовсе не получит.
— Ну и что? Разве вам нечего будет есть, если он невзыщет долгов?
— Да нет, но… Дело, видите ли, в том, что мне непомешала бы сейчас некоторая сумма. — И глаза ее загорелись при мысли олесопилке. А что, если…
— Для чего? Опять налоги?
— Ну, а вам-то что?
— Очень даже что, потому что вы сейчас попросите у меняв долг. О, я знаю все эти подходы… И я одолжу денег.., не требуя тогопрелестного обеспечения, дражайшая миссис Кеннеди, которое вы еще совсемнедавно предлагали мне. Разве что будете уж очень настаивать.
— Вы величайший грубиян, какого…
— Ничего подобного. Я просто хотел вас успокоить. Японимаю, что эта проблема может вас волновать. Не слишком, но все-таки. И яготов одолжить вам денег. Но я хочу прежде знать, как вы намерены имираспорядиться. Думается, я имею на это право. Если вы хотите купить себекрасивые платья или карету, я вам дам их вместе с моим благословением. Но есливы хотите купить пару новых брюк для Эшли Уилкса, боюсь, я вынужден буду вамотказать.
Гнев вскипел в ней так внезапно и с такой силой, чтонесколько мгновений она слова не могла вымолвить.
— Да Эшли Уилкс в жизни цента у меня не брал! Я бы немогла заставить его взять ни цента, даже если б он умирал с голоду! Вам в жизнине понять, какой он благородный, какой гордый! Да и где вам понять его, когдасами-то вы…
— Не будем оскорблять друг друга, а то я ведь могуобозвать вас почище, чем вы — меня. Не забывайте, что я все время следил завашей жизнью благодаря мисс Питтипэт, а эта святая душа способна выболтать все,что ей известно, первому подвернувшемуся слушателю. Я знаю, что Эшли живет вТаре с тех пор, как вернулся домой из Рок-Айленда. Я знаю, что вы дажесогласились взять к себе его жену, хотя, наверно, это было для вас нелегко.
— Эшли — это…
— О да, конечно, — сказал он, пренебрежительноотмахнувшись от нее. — Где уж мне, человеку земному, понять такуювозвышенную натуру, как Эшли. Только, пожалуйста, не забудьте, что я синтересом наблюдал за нежной сценой, которая разыгралась между вами вДвенадцати Дубах, и что-то говорит мне, что Эшли с тех пор не изменился. Как ивы. В тот день, если память меня не подводит, он не слишком красиво выглядел. Идумаю, что сейчас выглядит не лучше. Почему он не заберет свою семью, не уедеткуда-нибудь и не найдет себе работу? Почему он живет в Таре? Конечно, это мояприхоть, но я не дам вам ни цента на Тару, чтобы содержать там Эшли. У нас,мужчин, есть одно весьма неприятное слово для обозначения мужчины, которыйразрешает женщине содержать его.
— Да как вы смеете говорить такое?! Эшли работает вТаре как раб! — Несмотря на владевшую ею ярость, Скарлетт с болью в Душевспомнила о том, как Эшли обтесывал колья для ограды.
— Ну конечно, золотые руки! Как он, должно быть, ловкоубирает навоз, а…
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
