кассира пришла телеграмма-молния:
"ПРОШУ ПРОСТИТЬ ЗПТ БУДУ ЗАВТРА ВЕЧЕРУ ТЧК ВЛЮБЛЕН МЕЧТУ ВСЕЙ ЖИЗНИ ЗПТ УТРОМ ЖЕНЮСЬ ТЧК ГУЛЯЕМ НЕВЕСТИНЫ ЗПТ БУДЬТЕ ПОКОЙНЫ ЗПТ ПОРТФЕЛЬ СУММОЙ МНЕ ТЧК"
Это значило, что кассир нашёл себе в Асееве невесту, завтра утром зарегистрирует законный брак, вечером вернётся в совхоз, а портфель с суммой государственных денег при нём, в целости и сохранности.
Директор совхоза, говорят, страшно ругался и говорил, что кассир сам будет покоен, как только вернётся. Но до следующего вечера всё-таки решил подождать.
Удивительно, что о телеграмме кассира в тот же день узнала вся округа. То ли он послал не одну телеграмму, то ли почтальон ни в грош не ставил тайну переписки и всё разболтал разным сплетникам вроде завмага Лёвина.
Утром кассир и его невеста Груша зарегистрировали в загсе законный брак, выпили чаю в чайной при доме колхозника, сели в кассирские совхозные дрожки, проверили кассирский портфель и поехали в совхоз. На душе у них было радостно. Под дугою звенел колокольчик. За дрожками развивалась невестина белая фата.
На полпути к совхозу на дрожки из лесу выскочил зверь. Кассир не растерялся и выхватил револьвер с барабаном, но лошадь встала на дыбы, как под Медным всадником, и он свалился на землю. Зверь наступил на кассира, как на неживого, и прыгнул на Грушу, а вылетевший откуда не возьмись некрупный зверёныш ухватил кассирский портфель и бросился в чащу. Но под белой фатой оказался отважный становой, то есть участковый Блинов, и он четырьмя выстрелами из револьвера "Смит и Вессон" уложил большого зверя, прямо решето из него сделал. А терпеливый Корсаков, который всю дорогу провисел под днищем дрожек, высунулся и с первой же пулей застрелил незадачливого четвероногого грабителя. Тот только заскулил.
Однако не всё было кончено. Из лесу раздался выстрел, и белое платье Блинова окрасилось кровью, а сам он свалился с дрожек.
Но злодей просчитался. Он слишком понадеялся на своих зверей и на то, что с кассиром будет одна невеста Груша, и с ними удастся покончить в два счёта. Поэтому он зарядил ружьё дешёвым дымным порохом - у него целый бочонок завалялся, неизвестно с какого времени.
Корсаков увидал, откуда из кустов задымило, и принялся туда стрелять. Патронов он не считал, потому что кроме револьвера "Кольт", с которым ехал наготове, взял в карманы два маленьких абордажных револьвера Альсопа - оружие довольно устарелое, но ловкое в умелых руках. Кассир тоже разобрался, в чём дело, понял, что надо реабилитироваться, то есть возвращать себе доброе имя, и стал палить по кустам из-за убитого зверя.
Раненый Блинов опять оказался не промах. Он так упал, что заметил: с другой стороны к дороги к ним подбирается сообщник преступника с топориком. Сообщник уже собрался швакнуть сзади кассира или Корсакова, только не решил, кого. Но Блинов нашёл в себе силы и последними двумя патронами застрелил негодяя.
Тут ошалевшая от всего этого лошадь понесла, куда глаза глядят. Корсаков понимал, что это случится с секунды на секунду, и поэтому сразу же вывернулся из-под дрожек, несмотря на стрельбу. А кассир, конечно, попал под колесо. Если бы это были не лёгкие дрожки, а хотя бы рессорная бричка, его, конечно же, раздавило бы, как лягушонка, но тут ему повезло в третий раз за одну минуту - недаром говорят, что дуракам везёт. Но всё равно он был уже не боец, а Блинов истекал кровью и остался без патронов.
- Надо было дать ему автомат! - прикрикнул Мишка, которому стало обидно, что отважный Блинов умрёт без толку, а мог бы ещё пострелять.
- Не было тогда автоматов! - удручённо ответил Корсаков.
Но Корсаков и без автомата палил так, что привёл преступника в замешательство, да вдобавок после каждого выстрела вскрикивал: "Ребятушки, окружай! Козлов, слева! Яблонев, справа! Мичурин, с тылу!" Получилось так, что если бы преступник сразу бросился бежать, он бы ушёл, но ему захотелось убрать свидетелей и разобраться, в чём дело, и главное, он понадеялся на сообщника. А тут преступник остался один, растерялся и решил, что его окружают. Он снова бабахнул из кустов, надымил, а Корсаков метко выстрелил и попал злодею в плечо, так что тот уже не мог перезарядить свою охотничью двустволку.
Корсаков закричал: "Коли, ребята! Прикладом его!" - а преступник поверил, что его проткнут штыком или грохнут прикладом. Он сдался и сам выбрался из кустов на дорогу.
Это был бывший помещик Виссарион Гоморров, ещё до революции известный буйным нравом и плохим поведением. У него не было никакого другого задора, кроме охотничьих собак и игры в карты на деньги. Говорили даже, будто бы он отравил свою жену. Азартные игры и толкнули его на преступление. Он задолжал всем соседям, проиграл драгоценности жены, дуэльную пару револьверов и ружьё своего сообщника, псаря Миная Кошкодавова, что, конечно, только к лучшему. Тогда Гоморров придумал вывести собаку-людоеда. Собака должна была навести на всю округу суеверный страх, а Гоморров с её помощью грабил бы кассиров. В одном зверинце, как тогда называли зоопарки, Гоморров давно уже купил пару гиен и ручного волка, и у него на псарне вывелось такое, что и глянуть страшно. Он перезаложил векселя, землю и дом, продал всё, что раньше не проиграл, и даже собак, с которыми охотился на мелкую дичь, раздал долги, сам злой, как собака, но купил волкодавов, догов, бульдогов и пуделей, которые, оказывается, тоже охотничьи собаки. Ему даже однажды сильно повезло в карты, но он решил, что везти ему теперь будет только в злодействе и не стал сворачивать с кривой дорожки. Он продолжил свои опыты, и от маленького, но хитрого и злобного волкогиенопуделя на бульдожьих ногах, скрестив его с договолкодавом, получил щенков невиданно крупной и лютой породы.
Я хотел спросить, как это селекционеры скрещивают между собою разные породы животных (я знал, как прививают на яблоню грушу или персик), но Мишка толкнул меня в бок, чтоб я не перебивал, и пообещал, что сам мне всё объяснит.
Корсаков оказался в затруднительном положении, вроде как в загадке про волка, козу и капусту: перед ним находился перепуганный, но отчаянный и звероподобный Гоморров, кассир по фамилии Шарлетыкин охал, держась за спину, и никак не мог подняться с четверенек, отважный Блинов лежал, бледный как смерть, в белом платье, забрызганном красной кровью, и с веточкой цветка флёрдоранжа на фате, а лошадь ускакала.
- А вы бы Гоморрову велели отвернуться и трахнули бы его пистолетом по голове! - нашёлся Мишка.
- Да, я в тот момент проявил непозволительное прекраснодушие, - согласился Корсаков. - Но я как-то
