Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
и то, что членов его семьи становится все больше. Меня пленяет его теплый низкий голос, от которого по спине разбегаются мурашки. Я будто вибрирую изнутри, пока он говорит.
– Ты ревновал из-за того, что рождались сестры и брат? Мои братья ненавидели меня, так как внимание няни внезапно пришлось делить на четверых.
– Нет, ничуть. Мне это нравилось. Казалось, что семья становится более полной. Пока со мной не начались трудности, – произносит он и замолкает. Затем опускает взгляд на пустую тарелку. И после короткой паузы говорит: – Первое основное блюдо сегодня вечером – панакота с клубникой en julienne и муссом из выпаренного апельсинового сока. – Он встает и достает из холодильника две тарелки.
На моем лице появляется улыбка.
– Да ты сумасшедший, – выпаливаю я и почти пищу от восторга, когда он ставит передо мной панакоту.
– Боюсь, виновата в этом по большей части ты, – откликается Малик, и у меня вновь появляется то ощущение, которое заставляет желать быть ближе к нему, так близко, как никто и никогда прежде не был.
У панакоты очень нежная кремовая текстура, она тает на языке. Вместе с тонкими полосочками клубники, сложенными рядом горкой, это услада для глаз и вкусовых рецепторов. А апельсиновый мусс создает приятный контраст.
– Расскажешь про свою семью? – просит Малик.
Я вздыхаю.
– Мне и рассказать-то почти нечего, – говорю, пытаясь сменить тему.
– Да брось. Никто не может быть настолько неинтересным.
– В моей семье все не особенно любят друг друга. Совместная жизнь в основном заключается в том, чтобы показать другим, насколько они ущербны, – отвечаю я. Пытаюсь говорить расплывчато, чтобы Малик не начал смотреть на меня другими глазами.
Заметив, что не хочу это обсуждать, он не настаивает. И произносит:
– А теперь небольшое промежуточное блюдо. Не разочаровывайся. Это сорбет.
Я издаю театральный стон.
– А я думала, что выиграла джек-пот!
– Но, – продолжает Малик, – чтобы быстрее с этим покончить, я его растопил и сделал из него что-то вроде consommé. – Он одаривает меня торжествующей улыбкой и ставит передо мной рюмку для шотов с зеленой жидкостью.
– Дыня, – объявляет Малик и поднимает шот с сорбетом.
У меня в памяти всплывает вчерашний вечер.
– Только представь, – начинаю со смешком в голосе, – я вчера ходила на благотворительный прием с мамой. – Неожиданно у меня перехватывает горло, потому что вместе с мыслями о вчерашнем дне в голове всплывает образ Джейсона. Насколько неправильно я себя веду, не рассказывая правду. Но так здорово быть собой. Просто собой. Без балласта моего происхождения. Я сглатываю. – И там подавали сорбет из манго и водки. С черным перцем. На десерт! – Я стараюсь выглядеть возмущенной, но широкая улыбка Малика заставляет меня рассмеяться.
– Какой ужас, – откликается он. – Прими мои соболезнования.
– Зато сейчас я получу грандиозную компенсацию. – Я салютую ему рюмкой. – За твои десерты.
– За твой желудок, – отвечает Малик. – Надеюсь, он со всем этим справится.
Мы опрокидываем шоты с сорбетом. Вкусно. Свежий и фруктовый. Малик прав: в качестве промежуточного блюда вполне подойдет.
Чем дольше мы сидим напротив друг друга и разговариваем, тем сильнее мое желание к нему прикоснуться. Здорово беседовать с ним и поглощать десерты, но его запах, фигура, все в нем пробуждает воспоминания о нашей ночи в коттедже. О его мускулах под моими ладонями, о его губах, о его пальцах. От одной мысли у меня начинает пульсировать между ног, а по телу прокатывается дрожь.
– Готова ко второму основному блюду? – спрашивает Малик.
С моих губ срывается лишь тонкое «мхм», в этот миг я отчетливо осознаю, насколько мы близко друг к другу.
– Держись крепче, – предупреждает он и начинает расставлять на столе мисочки с нарезанными фруктами, печеньем и странными на вид шариками. – Второе основное блюдо этого вечера – чизкейковое фондю.
– Ты имеешь в виду сырное фондю? – удивляюсь я.
– Нет, я имею в виду чизкейковое фондю. Мое собственное изобретение.
Я поднимаю на него глаза, и мы встречаемся взглядами. Малик широко улыбается, а я так растрогана, что он наколдовал для меня меню из десертов, что внутри разливается тепло. И усиливается. Потому что Малик наклоняет голову. Одной рукой опираясь на стол, другую кладет мне на щеку. Его лицо приближается к моему, а у меня все покалывает и ноет, как никогда прежде. Сердце дико колотится, и я закрываю глаза, когда он прижимается к моим губам в нежном поцелуе. Моя верхняя губа оказывается в плену его теплых полных губ, он сначала слегка вытягивает их, а потом приоткрывает чуть шире, словно хочет лучше ощутить мой вкус. В тот момент, когда я решаю, что мне этого мало, Малик отстраняется и возвращается к плите. Он помешивает что-то в кастрюльке, которая стоит в другой кастрюльке.
– Что ты там делаешь? – спрашиваю я.
– Растапливаю начинку для чизкейка и белый шоколад на bain-marie. Помнишь? Водяная баня.
Через пару минут он размещает в центре стола подставку, зажигает находящуюся внутри нее свечку и водружает сверху кастрюльку с фондю. Я восхищенно наблюдаю за ним.
Малик садится обратно. Слегка улыбнувшись будто самому себе, он поднимает бокал с вином.
– За тебя, – произносит он. – За то, что у меня перехватывает дыхание, когда ты рядом.
Я краснею. И ощущаю на губах наш поцелуй.
– За тебя, – тихо отвечаю ему. – И за то, что научу тебя, как жить не дыша.
Малик объясняет, что маленькие круглые штучки – это шарики сырого теста и кейк-попы [19], которые, как и фрукты и печенье, мы окунаем в крем для чизкейка. Я откусываю и… Не думаю, что когда-либо пробовала нечто подобное. Шарики из теста тают на языке. А в сочетании с растопленным кремом они такие сладкие, что от наслаждения у меня почти сводит рот.
– Вау, – едва выговариваю я с полным ртом, и Малик расплывается в довольной улыбке.
Кремовое фондю капает с фруктов и кейк-попов на скатерть, но мы слишком заняты разглядыванием друг друга, так как думаем, что другой этого не замечает. Наши вилки то и дело сталкиваются в кастрюльке, мы улыбаемся, кладем друг другу в рот шарики теста и фрукты. Этот момент идеален. Самый сладкий десерт в мире, придуманный для меня самым потрясающим мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала. Это настоящее счастье.
– Я заинтригована тем, что же будет на десерт, – говорю, накалывая на палочку последний кейк-поп и макая его в фондю. – Ростбиф?
– Тебе хочется чего-нибудь соленого после всей этой сладкой ерунды?
– Хочется ли мне выучить наизусть учебник по микроэкономике?
– Не знаю. А хочется? – спрашивает Малик.
– Определенно нет, – с нажимом отвечаю я.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
