они так просто отпустили меня? Что им сказал Декс, пока я был в отключке? Почему Хавир так благосклонен? Что бы он ни говорил, он всё же пришёл за мной и остановил Рихана.
Голова заболела. Нужно разобраться со всем по очереди, иначе концов не соберу.
— Я должен победить, — сказал Декс, открывая деревянную дверь.
Внутри оказалось пусто, только у стены, в самом углу кто-то сидел. Я сначала не понял, удивился, этот кто-то мог вполне слышать разговор с Хавиром. И это плохо. Но тут же меня захлестнули сильные, бьющие в голову чувства: боль, жалость, страсть и верность, раздражение и вожделение. У меня не было слов, чтобы описать испытываемое. Это была буря и гром, штиль и рассвет. Жар и холод, меня бросало из крайности в крайность.
«А может это…» — подумал я.
А Декс тут же понял, кто сидит на лежанке, укутанный в тряпьё. Он кинулся вперёд, споткнулся, упал, вновь бросился вперёд.
— Лита! — тяжело дыша тараторил он. — Лита, Лита!
Она повернула голову, и он застыл, сердце Укололо, гордо сдавило. Ярость клочьями облепляла внутренности. Всё её личико покрывали синяки и рассечения, глаза её смотрели пусто и безжизненно, иссушенные губы покрылись струпьями.
— Лита… мне жаль, мне жаль, — промямлил Декс, отведя взгляд, а я подумал, что она жива — и это уже хорошо. — Я защищу тебя, я берегу тебя… прости, прости меня!
Она двинулась, он застыл, боясь её спугнуть, словно она была лесной ланью. Её рука коснулась его сбитых костяшек, затем прикрыла их. Он прильнул, прикусив губу. Его подбородок уткнулся ей в шею.
— Я слышала ваш разговор, — сказала она, и он вздрогнул.
Только не это. Это наш шанс. Не смей его отговаривать.
— Не ходи туда, прошу. Ты можешь умереть, — просила Лита, голос её был шершав. — Не надо, Декс. Со мной уже всё…
Она не хочет жить. Знакомое чувство. Хочет мести, но слишком слаба. Настолько, что даже попытаться что-то противопоставить кажется абсолютно невозможным.
На душе стало мерзко… она ведь не заслужила всего этого. Но так уж устроен мир — этот, тот. Мы редко получаем, что заслужили, и наши достижения зачастую сводятся к простой удаче и изощрённой случайности.
— О чём ты? — взволнованно спросил Декс, стискивая её маленькую ручку. — Взгляни на меня!
Но она не могла.
— Посмотри!
Она опять не подняла головы, только закусила губу.
— Эти синяки, откуда они?
Она молчала, глаза её стали влажными, слезы потекли по щекам.
Я чувствовал невообразимую боль Декса, его сердце щемило тоской, зубы готовы были лопнуть от злости и обиды.
— Не ходи туда, не дерись. Тебе не справиться с хищником, — взмолилась она.
Жгучая обида укусила меня. Укусила Декса.
— Лита… это единственный шанс. Если я выиграю — Хавир защитит тебя, — он коснулся её щеки, влажной шерсти. — Это всё, что я могу сделать для тебя.
Она вздрогнула, поёжилась и будто вся сжалась. Медленно вытащила руку и отвернулась. Декс не стал настаивать, лишь терпеливо ждал.
— Эти синяки… Декс, прости меня… прости! — она зарыдала, отчаянно и безнадёжно.
Декс попытался к ней прикоснуться, но она отпрянула и заговорила отчуждённо, словно кукла:
— За мной пришли вчера вечером, — голос её дрожал. — Они отвели меня в город, в большой дом. Там… там было много мужчин… они! — она вновь зарыдала, прикрывая лицо руками.
— АААААА!!! СУКА! — заревел Декс, словно подстреленный зверь.
Он схватился за лежанку и швырнул её в стену, сорвав полох! Упал на колени и принялся молотить кулаками о деревянный пол!
БАМ! БАМ! БАМ!
— Я УБЬЮ ИХ!!! УБЬЮ!!!
Он бил и бил, кулаки покрывались кровью, пол трескался! Лицо исказилось, жуткая маска из гнева, обиды и жалости! И жажды мести!
БАМ! БАМ! БАМ!
Моё сердце сжалось, желудок сдавило! Все миры одинаковы, наполненные жестокостью и похотью, несправедливостью. Я знал это. Я понимал его. Когда-то я был на его месте. И сейчас, чувствуя всё, что и он, — я и сам возжелал покарать каждого ублюдка, прикоснувшегося к ней. Его эмоции туманили мой мозг.
БАМ! БАМ!
Он продолжал бить даже когда из-под разбитой, рассечённой шкуры показались белые костяшки и сбитые суставы опухли.
Я подумал, что ему, наверное, следовало бы лучше заботиться о своём теле перед боем. Но знал — каково ему. Слабость. Он был слаб. Не мог её защитить.
— Ха! Ха-ах, — тяжело дышал он, уткнув окровавленные ладони в пол, по его лицу стекали капли пота и скупых слёз.
Она села возле него. Взяла нежно руку. Но он сдавил ей запястье и закричал озверело, взглянув в глаза:
— Скажи мне! Лита, скажи! — кричал он.
— Мне больно!
— Скажи, чего ты хочешь?! Что мне сделать?! — бесновался он.
— Я… я не знаю!
Нет — ты знаешь. Скажи ему. Дай ему право сражаться, дай ему его кость.
— Ты лжешь! Скажи, чего ты действительно хочешь, позволь мне!
Она пыталась вырваться, вырвать руку, но его хватка была сильнее. Ей стало страшно, я видел. И он увидел. Но оттого его гнев лишь разросся!
— Они причинили тебе столько боли и не остановятся, если их не остановить! Рихан, его дружки, каждый из них! — неразборчиво кричал Декс. — Всё из-за меня! Из-за меня!
Она не продолжила вырываться, вместо этого бросилась к нему, и он заключил её в объятья, уткнувшись подбородком в плечо.
— Я хочу, чтобы они сдохли! Хочу, чтобы каждый из них умер! Я хочу, чтобы Рихан мучался, страдал как я! — кричала она ему в шею, всхлипывая. — Но ты умрёшь! Он почти убил тебя!
Не совсем — он действительно его убил.
Декс взял её за плечи и отодвинул, заставив посмотреть на себя:
— Я мёртв с той ночи! Меня уже не убить! — его слова резали ей ухо. — Он думает, мы ни на что не способны! Он ошибается! Недооценивает меня!
— Но!
— Ты не сможешь меня остановить! Я буду биться! Буду сражаться за тебя! — уверенно сказал он. — Только дождись! Я всё исправлю, я прикончу каждого из них!
Она промолчала. Ей нечего было сказать. Она с самого начала знала, что не сможет его отговорить.
Декс не боялся боли и смерти, его не пугали хищники. И любил её – она всегда
