сдала бы Изимиру Радовиду, не желая иметь под боком пороховую бочку. Если бы кто донес королю, что в небольшом городке на востоке пряталась подруга Филиппы Эйльхарт, то он бы задался вопросом — какого черта ее до сих пор не сожгли заживо?
Хорошо, что Радовид понятия не имел о месте проживания Изимиры, и кому она в действительности помогала.
— Вижу, теперь ты начинаешь понимать.
— Думаете, она захочет отомстить за свою подругу?
— Думаю, она захочет воспользоваться любыми средствами и методами.
— Но почему она тогда до сих пор не напала? Все прекрасно знали, где я нахожусь.
— А ты уверена, что она не пыталась? — Мужчина указал на плечо девушки.
— Нет, это… это были бандиты, которые жаждали отомстить за князя.
— А ты в этом уверена? Филиппа никогда не будет действовать напрямую своими руками. А в городе никто не посмел бы напасть на тебя, поскольку ты окружена охраной день и ночь.
— Так зачем было рисковать и приказывать мне ехать сюда? — Несколько возмутилась Алетта. — На меня могли бы напасть!
— Вот поэтому я попросил не обмолвливаться о цели твоего отъезда, о направлении. Да, за тобой могли проследить, но я подозреваю, что кто-то из прислуги доносит на тебя.
— Потому что это не моя прислуга, — сощурив глаза, пробормотала девушка.
Повышенные тона не обрадовали короля, он долгий напряженный миг смотрел на собеседницу, прежде чем подняться с кресла. Он отошел и замер посреди каюты, смотря в небольшое оконце под самым потолком, за которым уже чернела ночь.
— Даже если бы твоих людей не перебила Дикая Охота, я бы не позволил им видеться с тобой.
Воспоминания резанули по открытой ране на сердце, девушка на мгновение будто переместилась в Сорбец, пропитанный кровью и холодом. У нее закружилась голова и к горлу подкатила злость, которая требовала слететь с языка. Поддавшись порыву, Алетта вскочила с кресла, отчего то жалобно скрипнуло ножками.
— Если вы мне не доверяете, то к черту этот фарс!
Обрушившаяся тишина, перебиваемая тихим шепотом волн, продемонстрировала фатальность допущенной ошибки. Она хотела разговаривать с королем уважительно, на равных, но он постоянно ухищрялся обвести ее вокруг пальца или принизить. Алетта росла не в тех условиях, чтобы покорно склонять голову, но ситуация изменилась. Как бы она не пыталась подстроить себя, привычки рвались наружу.
И за секунду уверенность гибла под тяжестью страха.
Радовид медленно обернулся и адресовал ей хмурый взгляд. Девушке пришлось наскрести по уголкам остатки самообладания, чтобы не отвернуться. Король подошел к ней практически вплотную и долгий миг рассматривал, а затем потянулся к ее лицу и накрыл ладонью щеку. Алетта не спускала взгляда с его руки, затаила дыхание, будто к ней прикоснулся не человек, а ядовитая змея.
— Поверить тебе? — Спокойно спросил Радовид. — Ты уверена, что я могу тебе верить?
Его ладонь легла ниже и медленно накрыла шею. Затаив дыхание, девушка не мигая смотрела в глаза королю, чувствуя, как его пальцы сжимают шею. Не так сильно, чтобы перекрыть кислород, но давление в горле пугало ее, как и непредсказуемость мужчины.
— Короли не должны никому верить, — прошептала Алетта, — но я верю Вашему Величеству.
С каждой новой встречей страх перед Радовидом возрастал все быстрее, и сдерживать его становилось труднее. Но пугало другое — вместе с тем зарождалось покорность и желание показать свою слабость, уязвимость. Всю жизнь Алетта искореняла из себя слабость, закаляла жестокостью, но как только видела короля, защита рушилась подобно песочному замку. У нее начиналась паника, и в отчаянных попытках сохранить гордость она пыталась удержать самообладание, показать равнодушие.
— Так мило, что ты пытаешься казаться сильной. Со мной. Я же вижу твой страх. Только не понимаю, чего ты боишься.
Он склонился над ней и поцеловал, прижав ближе свободной рукой. Алетту пугала непривычная мягкость в поведении короля, несмотря на то, что он едва не душил ее мгновение назад, целовал он ее словно влюбленный мальчишка, а не дикий варвар.
— Почему ты боишься меня? — Оторвавшись от губ девушки, мужчина принялся расшнуровывать корсет на ее платье. — Ты убила князя и его семью, казнила людей, смотрела с усмешкой на всех, можно сказать, даже на закон. Я думал, ты ничего не боишься.
Трудно не бояться короля с повадками безумца, но вряд ли какое-то оправдание или объяснение станет уместным. Приступ страха сменился апатией, что вынудило девушку тяжко вздохнуть, а короля резко схватить ее за подбородок и обернуть лицом к себе.
— Считаешь, я жесток?
Только Алетта открыла рот, но передумала с ответом и подавленно сказала:
— Да, Ваше Величество. Вы жестоки.
Король ухмыльнулся.
— Считаешь… я жесток с тобой?
Жесток ли он с ней? Честно говоря, Алетта не знала, ведь мужчина помиловал ее и позволил, пусть и на коротком поводке, но управлять восточными землями от его имени. Тем не менее она до сих пор содрогалась при воспоминании их прошлой встречи, как он заставил раздеться ее и долго рассматривал, прежде чем заняться сексом. Это было настолько унизительно, что боль от прикосновений, обернувшаяся синяками, и жесткий напор попросту отошли на второй план.
— Я не знаю, что думать, — с разочарованием сообщила девушка.
— Если бы я хотел просто отыметь кого-то, я бы приказал привести мне шлюху на одну ночь. Не хочу я думать, что ты всего лишь очередное развлечение.
Просто отыметь кого-то? Значит, ее он не просто захотел отыметь. Что не говори, но зачатки гордости еще не окончательно потухли в душе девушки, и злобный взгляд, которым она непроизвольно стрельнула, развеселил Радовида.
— Что такое? Я оскорбил тебя? — Он отошел, не переставая улыбаться, и с ненормальным весельем добавил: — И что? Хватит смелости сказать что-то в ответ? Или сделать?
Он играл с ней, словно кот с мышкой, и Алетту всегда раздражало, когда люди недооценивали ее решительность. И сейчас она металась меж двух огней, не зная, чего добивался король. Если посмеет ответить, то оскорбит его или же, наоборот, добьется желаемого? Девушка потянулась к краям корсета, но вовремя одумалась, поразившись неожиданно абсурдной мысль: ей не хотелось более угодить мужчине, она желала обыграть его.
— Ваше Величество, вы меня ничуть не оскорбили, — спокойно отозвалась Алетта, неспешно затягивая шнуровку корсета. — И я уж тем более не рискну оскорбить вас. Если угодно, я не буду вам очередным развлечением.
Видеть, как меняется в настроении король, оказалось пугающе — ухмылка благодаря мимике неожиданно обратилась недовольным оскалом. После такого заявления Радовид мог в приступе ярости свернуть ей шею или задушить, но также Алетта понимала — если она уйдет,
