ещё не вполне твёрдо дошёл до прибрежных кустов и выломал две не очень прямых ветки. Два дрына, точнее. Вытащил из кармана что-то типа кошелька. — Смаари! Две лески. Крючки выбирай любые.
— Я уж думал, драться будем…
— Да щас!!! Рыбу ловить будем.
— Да тут у берега вообще ничего нет…
— Ха! Молись давай. Кому ты там хотел.
К этому времени на берег подвалило едва ли не с полсотни зрителей. Я вышла из своего укрытия и с комфортом расположилась на одном из лежащих на взгорке брёвен. В ногах правды нет.
— Что тут? — запыхавшаяся Сигрун остановилась около меня.
— Мой учит твоего молиться правильным богам. Садись! — я слегка подвинулась. Она села, вытягивая шею и всматриваясь, как настороженная синичка.
Хродвальд откашлялся и призвал Одина и Тора. Вова похлопал его по плечу.
— Красавчик!!! Теперь я! — повторюсь, акустика на этом пляже просто отличная, — Оссэ!!! Во славу восьми творцов этого мира и подтверждение вашей помощи — пошли мне большую рыбу! — резко выдохнул, — Ну что, забрасываем!
— Так голые крючки-то?
— По́херу!
Я немножко мандражила.
— Думаешь, не поймает? — тихонько спросила меня Сигрун.
— Боюсь, леска не выдержит, тонковатая…
Она посмотрела на меня недоверчиво.
Леска действительно была тонковатая. Вода вокруг Вовиной «удочки» забурлила, вызвав дружный вздох изумления, волнение и крики. Леска гудела.
— Оссэ, помоги ему!!! Уйдёт же рыба! — я изо всех сил переживала за мужа.
Водоворот вокруг бьющейся рыбины поднялся крутым бугром, и на берег вылетел и забился двухметровый осётр. Зрители восторженно закричали.
— Оссэ!!! Спасибо!!! — перекрывая рёв толпы крикнул барон. Я присоединилась к нему. Наши кричали тоже.
— Оссэ помогает в рыбной ловле? — уточнила Сигрун.
— Во всём, что связано с морем, водой, удачей. А ещё он любит выпить.
— Серьёзно?
— Вполне.
Видимо, мой муж синхронно вспомнил о том же самом, потому что во всеуслышанье заявил:
— Да мне зачем доказывать, что он — правильный бог? Я не просто его видел, я даже пил с ним! Ну, смотрим, что тебе дали твои молитвы?
Ну что-что… тут сомнений лично у меня и не было.
— А теперь — во имя Оссэ. Попробуй!
— А он отзовётся?
— А почему нет?
— Ну… мы же молились другим богам.
Барон на секунду задумался.
— Самое время начать исправляться. Давай!
Хродвальд подошёл к делу со всей серьёзностью:
— Оссэ, бог этого мира! Обращаюсь к тебе от имени меня и моего народа! Мы не знали тебя, но сегодня я призываю: помоги! Пошли мне рыбу, в знак того, что отныне мы будем вместе!
Хродвальд закинул крючок. Пустой крючок, блеснувший в свете заходящего солнца. Вот когда у меня начался настоящий мандраж! А ну как Оссэ обидится? Мало ли? Сигрун, по-видимому, опасалась того же, потому что сложила ладошки лодочкой, зажмурилась и зашептала:
— Оссэ, помоги моему мужу! Помоги всем нам!
Вода вокруг лески закрутилась водоворотом, Хродвальд дёрнул удочку, и над головами уже заполнивших пляж любопытных пролетел и шлёпнулся на камешки метровый серебристый омуль!
Торжествующий вопль десятков голосов отразился от окрестных скал.
— Оссэ, спасибо! — взревел конунг.
Теперь и все вокруг кричали то же самое!
Дальше начался аттракцион. Люди побежали к рыбацким сараям, доставали удочки и закидывали их в озеро. Всем хотелось увидеть чудо. Нет, сделать чудо! Берег запестрел бьющейся рыбой, которой в несколько минут наполнили целый ряд больших корзин.
Сигрун сидела, спрятав лицо в ладони и плакала. Я обняла её за плечи:
— Ну, что ты?
— Ты понимаешь, кельда — голод в Хедебю кончился!
— Конечно, понимаю! Вы же теперь наши. Наступают годы изобилия! Пойдём, я тебя научу ещё, как сделать, чтобы в огородах всё пёрло и колосилось.
Мы успели пройтись до их посадок, выглядевших и в самом деле… м-м-м… скромно, так скажем. Хилые кустики картошки, мелкая (чуть больше редиски) репа, кой-какая зелень, не самая крупная капуста и морковка…
Потом Сигрун по секрету показала мне расчищенную площадку, на которой к сентябрю собирались поставить школу — а то дети уже спрашивают: где они будут учиться? Что ж, похвально.
А праздник только набирал обороты…
21. ЭТО ЛЕТО МНОГИХ УДИВИЛО
ТЫ ИХ ВИДИШЬ?
Середина лета, продолжение праздника.
Большой дом стоял пустым. Время от времени кто-то забега́л за чем-нибудь нужным, и только. Зато на берегу развернулся огромный пикник! Сюда натащили жаровен и коптилен, перенесли столы и лавки, благоухало обалденно! Сигрун вдруг встала как вкопанная.
— Что?
— Кельда, ты их видишь?
Я проследила за её взглядом.
Они выглядели, как тогда, давным-давно, в кузне, когда мы судорожно сжимали время, чтобы успеть выковать анти-некромантские амулеты. Оссэ светился глубокой морской волной, а Яр красным. Братья стояли среди ликующих людей, никем не замечаемые. И о чём-то разговаривали.
— Что у тебя есть из выпивки? Самое-самое лучшее? И желательно покрепче!
— Кажется, тот коньяк ещё остался.
— Неси бегом! И налей в два лучших бокала!
Как она бежала! Боялась, что исчезнут.
Назад она примчалась с двумя серебряными кубками, таким же подносом и бутылью.
— Разлить боялась!
— Давай, я помогу! Ставь! — я взяла бутылку и разлила в кубки янтарную жидкость, — Иди.
— Ой, может ты? — испугалась Сигрун.
— Чего это? Ты здесь хозяйка! Не ссы! Вон тот тёмный, цвета моря — Оссэ, второй — Яр, бог воинов и кузнецов. Давай, пока они не ушли!
Сигрун расправила плечи, выдохнула, и пошла, словно поплыла, с подносом между гостями. Хродвальд с удивлением следил за ней. Вот она дошла до богов, поклонилась:
— Господин Оссэ! Господин Яр! Не побрезгуйте, примите наше угощение, — она протянула вперёд поднос, и глаза Хродвальда распахнулись: увидел!
Братья-боги переглянулись и взяли с подноса кубки, проявляясь.
— А ты не такая простая, как кажешься! — глубокий голос Оссэ накрыл бухту, и вокруг богов мгновенно образовалась санитарная зона.
Яр оглянулся на замерших хедебюжцев, поднял кубок и провозгласил:
— Мы благословляем этот праздник!
Наши, привычные, радостно захлопали и закричали:
— Слава богам! — этот крик был подхвачен всеми, и веселье пошло с новой силой.
— Мам! — о, Ваня.
— Что, сынок?
— Сгонять в замок за «Саламандрой»?
Вот какой у меня сын предусмотрительный, прямо золото! Я поискала глазами. О!
— Гуннар!
— Слушаю, госпожа кельда?
— Возьми человек… пять, сходите с Ваней, возьмите в замке три бочонка с выпивкой.
— Это можно!
— Ванюша! Одну коньячную, одну на бруснике и одну сладкую наливочку, по-моему, малина есть или вишня — наверняка сейчас и дамы придут. Дота́щите, Гуннар? Столитровые бочки.
— Обижаешь, госпожа!
— Ну, вперёд!
Кончилось тем, что они пришли все, как я и предполагала, «Потому что у вас весело!» — сказала Эйра.
ПОДАРКИ БОГОВ
Новая Земля. 01.03 (июля).0031. Где я?
Было тихо-тихо. Я пошевелила рукой и нащупала мирно спящего мужа. Но постель не наша, ощущения не те. И запах дома другой. В Хедебю, чтоль, остались?
Отчётливо помню, что мы решили воспользоваться случаем и принести с Хедебю взаимные клятвы в присутствии богини Вэр, и как-то это произошло довольно бодро, но по ощущениям — всё как надо.
Дальше было шумно, весело и местами неотчётливо.
Помню, что Браги пел с Глирданом и до тряпочного состояния напоил Скьёльда наливкой, убеждая его, что это — мёд поэзии. Парень, неверное, так под кустом на берегу и спит.
Помню, что Сингкэн обещала Сигрун, что к следующему лету у неё будет ещё ребёночек.
Яр с азартом смотрел показательные бои и захотел тоже поучаствовать. Викинги испуганно начали отказываться, а Вова наоборот полез — громко объясняя, что отказ от поединка может быть расценен как оскорбление, а вот согласие — проявление высшего уважения к сопернику. Проиграл и получил люлей, конечно, но пару раз почти достал бога!
И вроде бы снова ходили на огород, целой толпой, теперь уже с Леля с нами была и, кажется, Сингкэн?
Я открыла глаза. Ой, блин… даже не двинусь никуда, пока голову не полечу!
В комнате было темно, но можно было различить большие узорно вытканные ковры и вышитые покрывала по стенам. Ещё тут были щиты, красивые (парадные, должно быть), и куча всякого оружия, украшавшего стены чуть не сплошь. Вот, блин, субкультура!
Я погладила мужа по спине, превентивно убирая похмелье. Проснётся как огурец!
Так, пить хочу. Я тихонько выползла из дома. Гостевой парадный дом, оказывается. Как бы не для нас выстроенный. На крыльце сидела Сигрун.
