и Альмарис. Поэтому происходящее показалось ей странным сном. Но нет… Это не сон. Это коварство и предательство. Девушка завозилась, пытаясь ослабить веревки, потом спросила:
— Куда ты везешь меня?
— Скоро узнаешь, — спокойно ответила Тирис. — И не двигайся. У меня при себе кинжал.
Альмарис помолчала, собираясь с мыслями.
— Где Кюбико?
— Зачем тебе это? — бывшую подругу вопрос явно разозлил. А еще от нее веяло тревогой… или даже страхом? — Только не думай, что этой девке сейчас хорошо. Ты теперь дружишь с пришельцами, Альмарис… Тебе же хуже.
— Ты злая и жестокая. Раньше не была такой…
— Это правда. Я была другой. Или сейчас перед тобой вовсе не я? Что ты скажешь… созерцательница?
Альмарис нервно дернулась.
— Как ты меня назвала?
— Ты дура, дорогая подруга. Рассказывала, что видишь сны, и я сразу поняла — в тебе пробуждается новая магия. И бывало, ты говорила о ком-то нечто такое, чего не мог знать никто… словно заглянула внутрь. Но тебе будто и дела нет до дивного дара… легкомысленное и глупое создание.
— Сколько зависти!
— Да, правда. Я завидую. В то время, как я потеряла все, тебе почему-то дается то, что ценить ты не умеешь.
— И что же ты потеряла? Твоя магия извратилась? Но разве это все, что у тебя было?
Тирис засмеялась, и от этого недоброго смеха белокурая сильфида невольно поежилась.
— Еще расскажи мне про любовь своего брата, тупица…
— Ты изменила Кайми…
— Не хочу о нем говорить. Но мне интересно, что ты на самом деле думаешь про меня? — в настойчивости, с которой хозяйка острова Забвения старалась перевести разговор на себя, было что-то болезненное.
— Я думаю, что у тебя была душа, — спокойно ответила Альмарис. — Но ты ее потеряла. Новая магия дается мне просто… а почему? Может, именно потому, что я к ней не стремлюсь? А для тебя волшебство — это власть. И ты боишься… так сильно боишься, что ее у тебя отнимут!
— Принцесса сильфов… — Тирис усмехнулась, на ее лице проступило выражение почти что ненависти.
— Это ты подговорила Кайми убить Тиана?
— Да. Но мой бывший любовник ни на что не годится.
— Замолчи! — наконец вскипела светлокрылая сильфида. — Ты не стоишь Кайми. Хотела сделать из моего брата убийцу… Ладно, я могу понять — ты собралась мстить драконам за смерть наставника. И дела тебе нет, что мстишь ты не тому. Но как объяснить яд пепельных на кинжале брата?
Тирис вздохнула.
— Все-то тебе известно. А сама что думаешь?
— Что ты тайно связана с ними. Что они вынашивают планы по жесткому распространению своего влияния на север, а ты им помогаешь. Не знаю, какая тебе выгода от этого. Возможно, хорошо платят. Теми же ядами, еще чем-то… или даже кем-то.
— Кем-то?
— Обмен пленниками? Кюбико спрашивала про какого-то синего лиса… она не побоялась явиться за ним под видом Кайми! Ты кого-то прячешь? С другой стороны… Мне рассказывали наши альвы, что их сородичи исчезали из-за соседства с пепельными. Что тем нужны подопытные для экспериментов. А почему некоторые сильфы, улетевшие на другие острова, не возвращаются? Почему орел пытался похитить девочку? Его воля была полностью подчинена кому-то. Как? Пепельные такого не умеют. А вот ты…
— Довольно! Надо же, какой ты стала проницательной, Альмарис… Благодарю тебя за эту речь, маленькая принцесса. Она доказала, что не зря я пыталась тебя устранить.
— Что? — Альмарис вновь безуспешно постаралась приподняться. — Ты… О, Хтин-Ре! Те черные птицы… порождения альвов? Ты наслала их на меня, чтобы убить?
— Кто ж знал, что твой дракон все испортит. Вот и веская причина ему отомстить, не находишь? Хотя для пепельных эти летающие растения были лишь опытными экземплярами, все же они дорого мне обошлись.
— Замолчи! — Альмарис почувствовала, что ее сотрясает нервная дрожь. — Не хочу знать, чем или кем оплачено покушение на мою жизнь. Но… неужели я тебе настолько мешала?
— Ты вполне могла бы занять мое место, принцесса сильфов. А сначала — раскусить меня и выдать. Но соглашусь, что тогда я перестаралась. Все можно было бы решить намного проще… Просто мне так хотелось, чтобы ты не вернулась!
До этого признания Альмарис все-таки еще на что-то надеялась. На совпадения, на оправдания, даже на то, что ее подвели собственные ощущения и прозрения. Увы! Тирис — убийца. И еще она способна продавать пепельным собственных сородичей, заманивать их в ловушки. Сильфы — создания довольно отстраненные друг от друга, могут сорваться с места и улететь куда-нибудь надолго, никого не предупредив… Тирис наверняка пользовалась этим.
— Ты все-таки вернулась, Альмарис, после трехдневного отсутствия. И была такой уставшей и печальной, что в тот раз я легко смогла разговорить тебя с помощью воздушного цветка… Правда, выведать мне удалось далеко не все. И я решила, что пока от тебя рано избавляться.
— Так исказить прекрасное волшебство… Какая мерзость.
— Будто я этого хотела! — почти закричала Тирис. — Что ж, о моей связи с пепельными ты все равно бы узнала, не было смысла скрывать. Но мне все же хочется, чтобы ты поняла, зачем я это делаю. Мы же дружили так долго…
— Да. Расскажи мне, Тирис, о том, что стало для тебя важней любви и дружбы.
— Я… Я сама. Мой учитель… заменил мне отца… Правду ты сказала — возможно, у меня была душа. Она болела, когда дракон убил его. Сраженный Всадниками красный дракон рухнул на остров, на котором обитал, никого там не оставив. У тех же берегов океан поглотил моего учителя… Я прилетала туда иногда… там никто больше не жил. Гуляла по берегу. Мне становилось легче, почему-то казалось, что такой умудренный жизнью добросердечный сильф не растворился, не исчез. Что-то от него осталось в этом месте, где он с другими воздушными воинами пал в бою.
Тирис приостановилась, видимо, ожидая какого-то отклика от Альмарис, но та молчала.
— Есть что-то безумно жестокое в том, что именно там со мной случилось… все это, — продолжила она тогда. — Уже на подлете я ощущала, как кто-то летит за мной. Мне показалось издали, что это небольшая темная птица. Я не придала значения… Но когда сидела на берегу и пыталась проникнуть взглядом в толщу воды, это существо промелькнуло у меня
