нового имения.
Хала даже отложила мундштук.
— Какого имения?
Будучи обкуренной и уставшей она ему нравилась гораздо меньше. Всё приходилось объяснять словно деревенской девке.
От сравнения Конраду стало стыдно и неловко, но он тут же собрался и рассказал о своей лжи.
Хала подумала полминуты и улыбнулась. Широко, бестолково. Так, как было ей не свойственно, что вообще не было на неё похожим.
— Оу, может, даже составишь план кого и когда мне присылать? Расскажешь, кого брать с собой. Мне так интересно, чего же от меня ждут всякие оборванцы вроде тебя.
«Однако.»
— Сама справишься. На этом всё. Хочу еще зайти в трактир, если не встречу снова твоих людей.
Хала вздохнула и состроила грустную мину.
— Вокруг меня всегда люди с неразделенными чувствами. Что скажешь об этом Нарайа?
Та смотрела на Конрада, как будто не было ни дыма, ни едкого запаха.
— Есть план. У торгаша есть семья.
Конрад секунду пытался понять к чему это она, а затем сообразил и сел на место.
— Угрозы не сработают же. — напомнил он.
Нарайа покачала головой.
— Убить тоже не вариант — громко. Но он их любит, верно?
Она кивнула.
— Верно.
— Украсть жену и ребенка. — догадался Конрад, чувствуя, что рот наполняется мерзким привкусом очередного совершенного злодейства.
Нарайа легко улыбнулась и достала чертежи со множеством меток.
Конрад опешил.
— Мы только вчера об этом проговорили. — Бросил взгляд на Халу. — Ты заранее планировала это?
Та улыбнулась.
— Рассказала нашей любительнице тайн все, как только ты ушел. Как видишь, она подготовила для нас кое-что полезное.
Нарайа привлекла внимание Конрада щелчком.
— Здесь жена, здесь дочь. Делать ночью. Тихо. Сразу же сообщить торгашу. До паники.
— А план?
— Девочка твоя. Мы украдем жену, оставим записку. Всё. Здесь описание.
Нарайа протянула сверток, и Конрад развернул его.
На куске тонкой кожи были отмечены те же места, что и на чертеже на столе. Только отсутствовали различные записи. Видимо Нарайа разделила всю информацию, оставив только ту, которая нужна была исполнителям. Пометки времени, расположения луны, перерывы в караулах. Всё было расписано кучей сносок, пунктов и подпунктов. Настолько подробно, что если даже если просто следовать им, самой сложной задачей стало бы заставить девчонку молчать. Это, конечно, при условии, что всё верно.
«И что это не ловушка.» — Конрад поймал себя на мысли, что больше не может доверять людям, сидящим здесь. Хотя еще днем мог поклясться, что готов дойти с ними до самого конца их авантюры.
— И никаких убийств? — с сомнением спросил Конрад.
Нарайа покачала указательным пальцем, будто говорила «ни в коем разе.»
— Если так хочется, могу подкинуть тебе пару имен. — сказала Хала, охрипшая от дыма. — у меня всегда есть пара имен. Некоторых ты знаешь.
— Своих хватает. — Конрад помолчал. — С чего вы взяли, что так легко удастся? У него охраны нет?
— Е-есть. — протянула Хала.
— Враги?
— То-оже.
— И он их не боится?
Она затянулась дымом и выдохнула.
— Не-ет. Его ни разу не пытались крупно ограбить, убить, даже никто не пробовал отравить. На удивление везучий человек. На удивление.
— И потому он не особо внимания уделяет своей защите? — предположил Конрад.
— И-мен-но. Под ним стража, а с ними хотят ссориться. Она приложила мундштук к губам. — Никто. А уж попытаться украсть его родных… Позор на голову, кто только подумает об этом. А нам, что позор, что петля или меч палача, всё одно. — Она охнула. — хотя нет. Кажется, слишком много дыма.
— Верно. — заявила Нарайа. — Слишком много.
Конрад рассматривал план, заметки. Все подробно, будто описывали не патрули стражников, не поведение слуг и домашних, а механизм. Никаких «возможно», «есть вариант». Нет, люди Нарайи, или она сама, не растрачивали слова на сомнительные формулировки.
— Когда приступаем?
— Как только обучим им замену. — сказала Хала.
И Конрад не услышал в этом ничего хорошего.
Глава 5 Часть 2
Прошла неделя.
Девочка с обветренным лицом и грязными ногами стояла перед Халой, в то время, как её мать сидела на стуле и смотрела в тарелку.
— Я не понимаю, госпожа. — Взмолилась женщина. — у меня сводит пальцы.
Она снова попыталась взять нож и вилку, но ничего не вышло. Столовые приборы сначала дрожали в руках, затем падали на деревянную тарелку. Пальцы женщины походили на кручья, которые каким-то чудом разгибаются. Множество мелких язв, царапин, обгрызенные ногти, еще и совсем не приспособленные руки. Как будто она никогда не держала в руках ни ножа, ни вилки, на иглы.
— Пробуй еще. Девочка, спину прямо. Ты хоть из черни, но богата.
— Госпожа. — Пропищала та. — если я выпрямлюсь…
Но Хала не стала дожидаться.
— А если не выпрямишься, я пойду искать другую, пока ты будешь захлебываться помоями в канаве. Разведи плечи.
Она надавила ей на позвоночник. Раздался щелчок, девочка ойкнула и сморщилась от боли.
Заговорщица сдвинула брови, взяла со стола бокал крепкого вина, пригубила.
— Конрад, ты, случаем, не костоправ? Этой девчонке надо вправить кости.
— Не надо, госпожа. — запаниковала женщина. — моя дочь…
— Замолчи. Это будет ей только на пользу.
Конрад наблюдал за ходом обучения. От этих несчастных нужно только продержаться неделю или две. Ровно столько, чтобы караван с ними уже было поздно возвращать. Хала могла бы собрать свой, посадить туда девчонок, их бы проводил Торгаш, но сколько бы вопросов появилось, когда Каганский лизоблюд вдруг доверяет самых дорогих людей одной из главный сук двора. Сомнения не нужны, поэтому кому-то придется очень постараться.
— Продолжайте заниматься. Если через две недели вы не станете готовы предстать при дворе, то я с вас семь шкур спущу. По каждому восходу солнца.
Женщина и дочь съежились, даже не смотря на старания держать осанку прямо.
Хала подошла к Конраду в упор.
— Неплохая замена. Как считаешь? Проблемы с кожей, но все исправляется косметикой и одеждой. Жду не дождусь увидеть рожу торгаша, который самолично будет сажать их на караван и обнимать на прощание.
— Когда их раскроют, то оставят в пустыне?
Хала пожала плечами.
— Или возьмут в жены. Или изнасилуют и подвесят в оазисе над ручьем. Какая разница, Конрад? Ты хотел кем-то жертвовать, чтобы добиться цели — вот тебе жертвы. Идеальные. Такие, как нам нужны. О них даже не вспомним, но сами они отлично нам помогут.
— Всё-таки подумай о них перед сном. Какая-то им благодарность полагается.
— Перед чем-чем? — Хала невесело улыбнулась. — Мой напоминает оооочень долгий зевок или моргание. Мне даже кажется, что я становлюсь невыносимой. Ты так не думаешь?
Конрад так и думал. Более того, он был уверен,
