из снов, – Джек специально так представлял. Хотел бы он уметь и голоса вызывать в памяти так же быстро! Если бы обладал слухом Тони, не путался бы в струнах, но Джек не был одарён музыкально, и за годы разлуки его внутренний камертон замолчал.
Что-то новое вдруг прозвучало, неожиданное и смутно знакомое. Что-то с привкусом молока и корицы, уютное, точно свернувшийся на коленях кот.
Джек сел. От резкого толчка сонное наваждение улетучилось, клетка закачалась. Голоса стихли, остались только шуршание и приглушённый скрежет. Теперь Джек понял, почему его сосед по несчастью казался таким расслабленным: он дожидался спасения и вот уже находился на полпути к свободе. Просунув наружу руку со связкой ключей, он пробовал один за другим, а внизу, освещённая круглым летающим фонариком, его ждала девушка.
Единственная, о ком Джек ни разу не вспоминал, но почему-то сразу узнал. Он похлопал себя по щекам, но видение не исчезло.
Щёлкнул замок. Другой арестованный открыл дверь своей клетки. Бесшумно выскользнув, он повис на руках, после чего плавно, подобно кошке, спрыгнул на землю. Не переговариваясь, две тени начали удаляться, и Джек сообразил наконец, что пора подать знак.
– Эй! – Он прокашлялся – не так просто кричать шёпотом сквозь нервный спазм. – Эй, Лея?
Она остановилась и медленно обернулась. Вторая тень, не мешкая, заскользила дальше к ведущему с площади переулку.
– Помнишь меня? – Глупо помахав, Джек протиснул лицо между прутьями. На миг фонарик подлетел к нему, станцевал пируэт и вернулся к хозяйке.
Лея покачала головой. С их прошлой встречи она вытянулась и оформилась, утратив подростковую угловатость.
– Как это? Я Джек… ладно, Люк. Мы встречались однажды в трактире – в Орсфоле, помнишь? Тогда я выиграл в карты медальон рассказчика, а ты бренчала на лютне и гладила воображаемого кота.
Она внимательно выслушала, а потом развернулась и пошла прочь.
– Да погоди ты! – почти в полную силу крикнул Джек. – Мы с тобой ещё раз встречались. Я подарил тебе музыкальную шкатулку, а ты мне – воображаемый поцелуй. Забывать о таком бесчеловечно.
Демонстрируя крайнюю степень нежелания, Лея вернулась и встала под клеткой.
– Что тебе надо? – произнесла она одними губами.
– Помоги мне тоже выбраться.
– За тебя мне не платили.
– Так сделай это потому, что ты добрая и неравнодушная.
Она нахмурилась. Несколько томительных секунд, и Джеку в руки полетела связка ключей. Естественно, он не поймал. Будто мало ещё было унижений, позорного поражения в драке и едва не свершившейся прилюдной казни. Лея подобрала ключи и бросила их снова – нарочито медленно и по большой дуге, как мячик ребёнку. Благодарил Джек уже её удаляющуюся спину.
После недолгой возни с замком он приземлился на все четыре конечности: потянул связки запястья и чуть не выбил зуб, стукнувшись подбородком об колено. Ничего, завтра будет новый, наполненный везением день.
Джек пустился было бежать, как сзади послышался металлический звон. Житель ещё одной клетки, ближе к центру площади, стучал ботинком по прутьям и выжидательно смотрел на него. Джек огляделся: на него уставились все арестованные, которые ещё… которые ещё могли стоять. Да тут и раздумывать было нечего. Связка ключей полетела в следующую протянутую руку.
А Джек (подхватив юбки) помчался в переулок – за единственной ниточкой, которая тянулась из его прошлой жизни, за первым неопровержимым доказательством, что это – мать его! – правильный мир.
Беглецы притаились у выхода на освещённую улицу. Бывший сосед по клетке – очень худой, но крепкий мужчина средних лет – жадно пил из бурдюка, вода проливалась на его грязную рубашку.
Лея ждала. Джека она не приветствовала, хотя и не прогнала, только тихо спросила:
– Где ключи?
– Отдал другим. Что… – Джек как раз избавился от лишней одежды и замер в нерешительности. – Я идиот?
Мужчина улыбнулся. На половине его лица мышцы сократились: от глаза разошлись морщинки, ноздря дёрнулась, уголок губ криво пополз в сторону. Вторая половина застыла безжизненной маской. Нехорошо, думал Джек, стоило бы сделать МРТ, чтобы исключить… Какое, к чёрту, МРТ! Сообразив, что пялится, он отвернулся. А беглый преступник закинул на плечо сумку с чем-то тяжёлым и уже сделал шаг из переулка.
– Вам лучше успеть покинуть город, времени мало.
– Я останусь, – быстро сказала Лея.
– Не нужно.
Он скрылся за соседним домом. После недолгих раздумий Лея отправилась в противоположном направлении – Джек не отставал.
Они скользили по хитросплетению улиц подобно фигуркам в старой компьютерной игре. Бонусов вроде дополнительной жизни здесь искать не стоило, зато за каждым углом мог поджидать враг – хорошо вооружённый в отличие от беглецов. Пока везло. Заложив крюк подальше от дома судьи, они двигались к воротам из города. Окна давно потухли, редкие прохожие равнодушно проходили мимо – и всё могло сложиться благополучно… как вдруг тишину ночи всколыхнули три удара гонга. Завибрировала земля под ногами и барабанные перепонки. Город мгновенно проснулся.
– Нужно разделиться, – сообщила Лея, – прощай.
Она перебежала на другую сторону улицы, где за чередой арок виднелись пики старых кипарисов. Джек поспешил за ней. Он преследовал тень, лавируя между стволами и перепрыгивая через кусты папоротника, а тень пыталась ускользнуть, но её выдавали развевающиеся волосы.
– Какое из двух слов ты не понял, «разделиться» или «прощай»? – бросила Лея, не оборачиваясь.
– Если мы разделимся, я больше тебя не найду.
Она даже остановилась, чтобы отдышаться и осмыслить аргумент.
– И этого нельзя допустить, потому что…?
Потому что твоё появление в критический момент невероятно даже для самого фантастического сюжета. Потому что из всех, кто мне встретился в этом путешествии, ты – внезапно – самая знакомая и близкая.
– Потому что вместе нам легче будет добраться до конюшен и сбежать из города.
Лея шагнула к нему и уставилась с испытующим прищуром. Она оказалась выше всех девушек, которых Джек знал прежде, и почти не задирала голову.
– У тебя есть лошадь?
Джек кивнул.
– Так и быть, Люк, можешь остаться со мной.
– И всё-таки я Джек.
– Да какая разница…
Когда они вышли из парка, от ночной тишины осталось лишь воспоминание. Лорн преобразился: наполнился голосами, лязгом и топотом. Изменился даже запах – он стал липким и тревожным, и лишь минуту спустя Джек узнал гарь. Вдалеке над крышами поднялся столп искр. За ним – в другой части города – ещё один. Голоса слились в гул, гул разлетелся криками.
Больше не нужно было искать темноту или прятаться в безлюдных переулках – помятый и всклоченный, с проступающими синяками, Джек отлично сливался с окружением.
Вдруг кто-то совсем рядом крикнул:
– Сброд – это люди!
– Равные
