тебя обожать и сделает счастливым. Она разделит с тобой то, чего не могу я и ее не будут мучить призраки прошлого. Пожалуйста, отпусти меня, я все уже решила.
— Мы сами выбираем, что правильно и я выбрал тебя. И именно я вытащил тебя из того ада, помнишь? Ты помнишь, Арина?! — он говорит громче, вижу, как злостью бессилия наливаются его глаза.
— Конечно, помню, Артем, — «Ты ведь мне всегда об этом напоминаешь, и я чувствую свою вину за это.» — думаю про себя, — Прости меня. Этого не стоило делать изначально. Залечить раны — не то, с чего стоит начинать отношения, но тогда мне не хватило… многого, — всего и не перечесть, — чтобы это понять. Я была счастлива с тобой, — конечно, я не добавляю вертящуюся на языке фразу «по-своему», потому что не хочу сделать еще больнее, — и я всегда буду с улыбкой вспоминать то время. А сейчас давай расстанемся без ругани, пожалуйста.
Он в мгновение оказывается рядом и хватает в охапку так быстро, что успеваю только ахнуть.
— Ты не можешь уйти, не можешь бросить меня, ты моя, Арина, — повторяет сбивчиво, стальной хваткой окутав талию.
— Темочка, я прошу, отпусти меня. Мы оба успокоимся, и я приеду за остатком вещей. Мы поговорим еще раз. Это хорошее для нас двоих решение, — он немного пугает меня своей реакцией, но Артем любит меня всю сознательную часть жизни, и я не хочу приказывать ему, как следует себя вести. Границ он не перешел.
С минуту мы смотрим в глаза друг друга и короткую заминку спустя Артем все же убирает руки.
— Мы поговорим, Арина. Обязательно.
— Конечно, — киваю, потому что ему это действительно нужно.
Выуживаю из отделения чемодана две большие косметички и прохожу в ванную. Когда вещи и часть обуви собраны, а чемодан застегнут, Тема помогает вынести его в прихожую.
Обуваюсь под всхлипы его матери, совершенно недоумевая, что такого страшного, когда люди расстаются. Он красивый, умный парень, неужели жить с той, которая никогда его не полюбит — залог материнских мечт? Елена Петровна скрылась в кухне и сейчас я особенно этому рада, потому что мне нечего ей сказать.
Сажусь в машину и выдыхаю, откидывая голову на подголовник. Кажется, только сейчас я попрощалась с прошлым.
Дело было не в Ветрове, а во мне.
Глава 29
Я не знаю, куда ехать. Этот вопрос почему-то заранее мною не обдуман. Хотя, что бы это решило? Варианты есть.
Родительский дом отметаю сразу. В конце концов папу только выписали из больницы, у них сейчас достаточно забот и без меня. А визит дочери с чемоданом вещей вызовет слишком много волнений. От дачи у меня ключей нет. Все как-то отказывалась потом да потом, вот сейчас бы пригодились.
Можно поехать к Тае и посмотреть на довольную рожу препода, который скажет «я же говорил» или «наконец-то» и откроет бутылку шампанского по такому-то случаю! Но Артем не заслуживает злорадства, как бы к нему ни относились мои родные.
На очередном светофоре сворачиваю на Оболонь. Владик, конечно, не упустит возможности несколько раз довольно ухмыльнуться, но поймет. Дважды звоню Туманову в дороге, чтобы предупредить, однако абонент не абонент и я просто жму на газ.
За окном проносятся многоэтажки, в окнах которых зажжен свет. Уже достаточно темно для этого и я понимаю, почему была в отношениях с Артемом. Без примеси высокопарности осознаю, что боялась одиночества. Сейчас мысли текут в направлении людей, скрывающихся в квартирах. Они рисуются мне непременно счастливыми, любящими и любимыми, обязательно бережными с дорогими людьми и ощущаю острую потребность в подобном. А находясь с Артемом я об этом не думала, ведь у меня была картинку, которая подтверждала: я имею это. Как рекламный видеоролик или реклама майонеза со счастливой улыбающейся семьей. Самообман творит чудеса. Чем мои отношения с Лукашиным отличаются от рекламы майонеза?
Ничем, ага…
Не к месту вспоминаю крышу, где юный Макар Ветров удивлял меня. Влюбленность затмевала наш разум и от нее не хотелось бежать. Хотелось позволить кружить себя прекрасному чувству, дать ему свободу. И пусть мне было больно, но разве я не счастлива сейчас хранить в душе воспоминания? Они, словно вишневый сок. Сладкие до невозможности напиться так, что хочется еще и терпкие, потому что несут за собой горечь обмана.
Но тогда, когда он привел меня, я, пораженная поступком, глядела на украшенную цветами и фонариками крышу; смотрела, как завороженная на эту красоту. И на него тоже. Тогда он не был для меня мажором или королем, он был моим Макаром Ветровым.
«— Мой ветер.
— Только твой.»
Я вхожу в высотку, где живет мой брат, объявляю свое имя охране и слышу в ответ, что Влад уехал и не появлялся уже несколько дней. И пусть он не говорил мне этого лично, но я предполагаю, что отправился он на очередную конференцию. Естественно, Влад не должен держать передо мной отчет, потому что существует телефон. И если бы не мое расставание, то фразы, услышанной из динамика и сказанную механическим голосом девушки мне было бы вполне достаточно, чтобы оставить Туманова в покое.
Благодарю грузного мужчину, поднявшегося с кресла при моем появлении и сославшись на забывчивость, убедительно подчеркнув, что абсолютно точно ничего не случилось, ухожу.
У меня теперь одна дорога — в гостиницу. На улице сыро и я, в желании скорее забраться в салон, едва не ударяю дверцей соседнюю машину. В итоге оказавшись, наконец, в тепле выдыхаю и завожу мотор. Как раз собираюсь повернуть направо, выехав со двора, когда машина чихает и сделав рывок глохнет.
Клацаю кнопку аварийки и во все глаза смотрю на руль, совершенно точно не зная, что делать дальше. В голове перебираю варианты кому звонить. Папе понятно, почему нет, Владу тоже, Артему глупо, Аланьев до конца жизни не забудет. В конце концов выхожу. Может, тут вообще плевое дело и кто-то из водителей остановится? Стою от силы минуты четыре, в поисковик описывая ситуацию, но, ожидаемо, причин может быть туча и моих знаний знатока недостаточно, чтобы получить экспертное мнение.
За время, проведённое в компании гугла ни одного автомобиля не наблюдается. Я выезжала через соседний двор, желая объехать пробку, в которой постояла на подъезде и, конечно, во двор заезжает не так много машин. Либо же я что-то пропустила и теперь машины — прошлый век, а киевские мажоры летают на вертолетах.
После пяти минут ожидания встретить помощь на продуваемом ветру, — ведь аргумент
