Чутка попозже.
— Им нужно тебя услышать, — промямлил брат.
— Кому «им»? Не, я-то знаю, что меня нужно услышать всему миру, всей вселенной, включая ссаных инопланетян.
— Совету директоров, организаторам концерта... Всем. Идея уже практически одобрена, сам факт такого концерта — бомба. Но они хотят услышать, что здесь, в виртуале, действительно возможна настоящая музыка, что тебе есть что показать. Это очень важный концерт, Мёрдок. Это один из этапов приучения людей к мысли о том, что после смерти действительно возможна полноценная жизнь. Ты не просто будешь играть музыку. Ты будешь живым месседжем для зрителей: «Смотрите, я такой же как вы, только виртуальный. Я не зависаю, я не похож на электронного болвана из кино, я настоящий, и я живу вечно!»
— Весело, — хмыкнул я. — Реально.
— Альбом нужен через неделю.
— А это ты уже п**дишь.
— Не п**жу, Мёрдок. Неделя — крайний срок.
— Федя, чтобы записать альбом, нужно реальное время. За неделю, может, мы вообще только одну песню запишем.
— Это виртуал. Здесь процесс гораздо проще, чем в реальности. Ты уложишься, я в тебя верю. Если не успеешь, возможно, ставку сделают на кого-то более лояльного. Есть ведь и другие артисты...
Вот пидарасы... Верят они в меня. Ладно, правила игры приняты. Сами же, суки, пожалеете, что играть затеяли.
— Организовывай, — сказал я, встав с трона. — Через неделю встречаемся здесь же, но я приду со своим менеджером. Обкатаем детали. Пока ничего не подписываю, так что будь готов, что через неделю я тебя пошлю нахер. Но это не значит, что тебе позволено целых семь дней сачковать. Покажешь мне стадион, где мы выступим, покажешь афиши. В общем, покажешь, что работал, а не х*и пинал.
Я спустился, брезгливо обойдя окровавленного Федьку, и двинулся к выходу.
— Погоди! — вскочил он. — Постой, я хотел...
— А, да, — вспомнил я и повернулся. — Что знаешь по Танигаве?
— Почто? — заморгал братец.
— Ясно. Доброжелателю передай — пусть со мной свяжется.
— Кому?
— Б**дь, просто встань посреди офиса и ори: «Мёрдок хочет, чтобы ему пожелали добра!» Ну представь, что это как в детстве: ты продул в карты, и тебе надо выполнить тупое желание. Всё, давай, дела у меня.
Я пинком распахнул дверь и вышел, невзирая на ущербное пищание брата за спиной.
TRACK_31
— Ну что, как прошло? — спросил Иствуд, когда я вышел наружу.
— Нормально. Пробил нам концерт в реале.
— Что?!
Я коротенечко врубил его в ситуацию. Рожа Иствуда изменилась множество неуловимых раз. Видно было, что идея его сначала очаровала, а потом напугала до усрачки.
— Неделя?! — пролепетал он.
— Да не ссыкоти ты! — Я запрыгнул в седло уже вполне себе ловко, все последствия знакомства с кинжалом ассассина остались в прошлом. — За неделю там дай бог только площадку найдут. Ты чего! Такие выступления месяцами готовятся. Если стадион есть — он же не просто так стоит, там на хер знает сколько времени вперёд всё расписано. Чай, не виртуал: захотел — нарисовал.
Иствуда отпустило стремительно, и он тут же вернул себе свой стрёмный скепсис.
— Мёрдок, ты пошёл во дворец, чтобы внести ясность по поводу Танигавы, а сам договорился о концерте. Ты вообще в состоянии мыслить и действовать последовательно?
— Смотри, облачко, — сказал я и ткнул пальцем в небо. — А вон к нам Ромыч бежит. Щас, наверное, чё-то скажет.
Иствуд только головой покачал. Видимо, он для себя уже сделал выводы относительно моих способностей к связному и последовательному мышлению. Ну и похер, всё равно эне-бене рыбе-шмяки, тупа-дрюпа колбаса, пляки-бряки курдыбяки, табуретка, сапоги! Вот.
Рома, заметив издали мою величественную фигуру на коне, побежал быстрее. Поскользнулся, упал, болезный, но тут же вскочил и подхромал-таки ко мне.
— Чё скажешь? Чё слышно? — осведомился я.
— Ф-ф-фу-у-ух, Мёрдок, такая херня, короче. Танигаву арестовали.
— Резво, — похвалил я.
— Только есть одна проблема.
— А чё только одна?
— Типа... Блин, короче, ты лучше сам посмотри, ага? Всё равно надо опознание, такое всякое.
***
Танигаву, за неимением лучших вариантов, посадили в хорошо мне знакомую тюрьму под ратушей. Спускался я туда неохотно. Кто вообще спускается в тюрьму охотно? Вертухаи разве, да и то — вряд ли. Они бы с большим удовольствием в кабак ходили, если б им за это деньги платились. Ну, в смысле, я о реальных вертухаях, а не об этом говне нарисованном.
Дикий визг слышался издалека.
— Херасе! — воскликнул я. — Они там пытают её, что ли? Ай, молодцы! Ай, хвалю! Арматура? Напильник? Клизма с перцовкой?
— Не угадал, — отозвался Рома.
Мы подошли к камере, возле которой стоял задумчивый Дон, уперев руки в бока. Двух стражников, которые, видимо, и тащили непись в камеру, можно было не считать.
Танигава была в камере. В своей боевой раскраске, всё такая же с виду малолетка, какая была в первый раз. И ей, судя по всему, было херово, как никогда. Она корчилась на полу, каталась взад-вперёд, рыдала и визжала.
— Кто-нибудь, дайте ей дозу, хватит издеваться над ребёнком! — вырвалось у меня. — Сначала ваше общество вынуждает детей покупать наркотики, а потом равнодушно наблюдает за их страданиями!
Дон повернулся и кивнул:
— Привет. Вот, полюбуйся.
— Красивое, — кивнул я в ответ. — А чего это она? Симулирует сумасшествие?
— Нет. В общем-то, обычное поведение для локального NPC.
— Лок... Чё?
— Ну, есть неписи, которые привязаны к определённой локации. Вне её их поведение вот такое. Они кричат и как будто испытывают боль.
— Та-а-ак, — протянул я, начав потихоньку понимать сложность ситуации.
— Она так же себя вела, когда пырнула тебя кинжалом?
— Нет.
Нам приходилось орать, чтобы слышать друг друга сквозь вопли Танигавы.
— Нормально она себя вела! — крикнул я Дону на ухо. — Вообще безмятежно. Подошла, ткнула кинжальчиком, как каравелла по зелёным волнам!
— Тогда я ничего не понимаю! — заорал в ответ Дон.
— Х**и тут понимать?! Она тут и не скажет ничего! Тащите обратно! Будем допрашивать на месте.
Допрашивать, в общем, и не пришлось. По пути к Дому Перевоплощений я заметил в любопытствующей толпе (а как тут не любопытствовать, когда под конвоем ведут вопящую непись, Мёрдока на лошади,
