Книга Взаперти - Лора Кейли

– А ты как сел в этот поезд?

Лица детей кружились перед глазами, то появляясь, то растворяясь в стенах. Вот, он уже близко, только дотянуться до двери, только пройти до своего купе, только схватить ребёнка и…

Хорхе решил, что пойдёт вместе с ней, что будет держать её за руку, что не отпустит одну.

Она ещё совсем малышка, думал он, и слёзы щипали его рябые щеки. Она ещё совсем ребёнок, посмотрел он в немытые окна, сквозь которые потоком света пробивалось холодное солнце. Каким же холодным может быть свет, думал Хорхе, какой же свободой может быть смерть.

Хорхе открыл дверь, прошёл мимо купе проводника, через ещё один тамбур, дошёл до двери в свой вагон.

Дёрнул за ручку – всё, как и раньше, всё то же…

В коридоре было тихо и пусто. Это даже хорошо, подумал старик, никто ему не помешает.

Он дошёл до своего купе, открыл дверь и… увидел её. Девочка лежала в постели, жар охватил всё её хрупкое тельце, отливаясь густым багрянцем в щеках.

– Дебора, – подошёл к ней Хорхе, – Дебора, внучка, тебе надо подышать. Здесь совсем нечем дышать, пойдём со мной.

Только он взял её на руки, как в дверях показалась вдова с мокрым полотенцем в руках.

– Наконец-то, – вздохнула она, – все ушли, а я места себе не нахожу. Возьмите. – Она протянула ему полотенце.

Но Хорхе и не взглянул на неё, он взял малышку на руки и вышел с ней в коридор.

– Сначала исчезла Хосефа, – тараторила миссис Салливан, – потом мистер Лембек пошёл её искать и до сих пор не вернулся. А я и не знаю, что делать с ребёнком…

Старик Хорхе медленно плёлся по коридору к дверям. Дебора вся горела, её неспокойное плачущее дыхание жгло его шею.

– Всё будет хорошо, всё хорошо, – гладил он её по взмокшим от пота волосам, – ты только верь мне, – шептал он ей на ухо. – Старик Хорхе так часто ошибался… Дедуля твой чего только не натворил, но не сейчас, сейчас всё по-другому.

Он подходил к дверям тамбура, вдова бежала за ним.

– Вы не смотрите, что я женщина, – продолжала она, – детей у нас никогда не было, а если ребёнок умрёт, это же я буду виновата…

– Откройте дверь, – сказал он ей.

Женщина подчинилась и открыла дверь в тамбур.

– Вы только ушли, и ей поплохело, – лепетала она, – всё хуже и хуже, а у меня ни аспирина, ничего…

Хорхе положил ребёнка на плечо.

– Выйдите, – сказал он неумолкающей женщине.

– Что? – не поняла она.

– Выйдите из тамбура. Идите к себе, – посмотрел он на неё так строго, что у несчастной свело всё в груди.

– Хорошо, – сказала она и медленно попятилась к себе, дошла до дверей своего купе, открыла и встала в них остолбеневши…

– Ну же! – крикнул на неё старик Хорхе. – Идите!

Она вздрогнула, отшатнулась и исчезла в своих дверях.

Когда двери тамбура закрылись, Хорхе ещё раз посмотрел на ребёнка, поправил её мокрые волосы, заглянул в её отстранённые глаза. Жар был такой, что она его больше не узнавала.

– Моя бедная девочка, – бормотал он еле слышно, – если бы не я, ничего бы с тобой не случилось… Но тебя спасут, обязательно спасут.

Он вдруг понял, что плакал, и что это совсем ни к чему.

Прижав малышку ещё крепче к себе, старик Хорхе открыл дверь вагона. Обжигающий ветер обдал его с головы до ног. Ничего не было видно, кроме слепящего солнца и снега там, на дальних вершинах гор. Они показались ему Олимпом, высоким, туманным, выныривающим из облаков. Как хорошо бы туда, думал Хорхе, как веет от них покоем, но он не может оставить малышку одну, он должен быть с ней.

– Дедуля, – в бреду пробормотала девчушка и вцепилась в него сильней.

– Нам пора, – шепнул ей Хорхе и спустился на небольшую ступеньку.

Старик закрыл глаза, прижал ребёнка к себе, наклонился вперёд и понял, что не может сделать и шага. Поезд будто тянул его назад. Хорхе попытался ещё раз, но ноги его не двигались с места, а сильный порывистый ветер только толкал обратно в вагон.

– Значит, тебе надо одной, – понял он и оторвал от себя малышку. – Ты береги себя там и помни своего старика.

Он опустил её вниз, держа за обе ручки – её тянуло туда, вырывало потоком ветра, в эту туманную бурю, в эту бесконечную даль. Он взглянул на неё напоследок, но почти ничего не видел из-за проклятых слёз. Хорхе держал её детские ручки в своих больших и старых руках и никак не мог на это решиться.

«Если ты её не отпустишь, она умрёт», – услышал он тот же голос и разжал крепкие пальцы. Он сбросил её и сам чуть не умер от страха. Дебора не кричала, а только исчезла вдали. Ветер сильным потоком толкнул его обратно в тамбур, захлопнув стальную дверь.

Пронзительный вопль раздался в ушах. Это вдова трясла его нервно за плечи, что-то несвязно крича. Он почти ничего не слышал и не чувствовал ничего.

Потом открылись ещё одни двери.

Начали кричать другие голоса, мужские вперемешку с женским.

Хорхе затащили назад и зарядили ему под дых, он скрючился на холодном полу.

– Чёртов псих! – только слышал он от кого-то – похоже, это был Берроу.

– Вы умалишённый, – вторил ему голос врача.

Но Хорхе уже всё равно.

Как же слипались глаза…

Перед ним – здание банка. Он ещё молод и свеж. Сколько ему? Пятьдесят? Да, пятьдесят. Тогда он не думал, как молод, тогда он думал, что стар.

Он стоит посреди улицы по направлению к зданию банка, в котором всё должно было сработать, как часы. Он и его напарник долго над этим трудились. Звук тикающего механизма раздался из его дипломата. Через полчаса всё будет готово. Может, раньше, как повезёт. Он идёт по вытянутой улице, раннее утро, ранний октябрь, никто ещё не проснулся, прошла только пара минут, как банк открыл свои двери.

У дверей он встречается взглядом с другим типом из шайки, ещё двое стоят на стрёме, он не знал их имён, только клички. Они стояли у входа, когда Хорхе с напарником вошли, его вроде как звали Сильвио, его скоро пристрелят.

Но пока он был жив, отыграл он по полной. Этот смуглый Сильвио дико вопил, заставляя всех лечь на пол, Хорхе стрелял по камерам наблюдения и по стойкам работников банка, чтобы никто и не вздумал нажать на тревожную кнопку. Никто ничего не нажал –