Ди уставилась на него, как на психа. Он серьёзно сейчас? Не знает, почему она отшивает Нэрона? А Рем продолжал: — Цветы дарит, двери перед тобой открывает. Куда уж нормальнее?
— Думаешь, у меня нет причин ему отказать? — чувствуя, как что-то внутри обрывается, спросила Ди. Хотя после того, что она сделала утром, видимо заслужила.
— Я, конечно, не настолько хорошо тебя знаю, чтобы что-то советовать, но мне кажется, ты должна хотя бы попытаться. А то выходит, что твои мечты о нормальной жизни — всего лишь пустые слова, — не глядя на неё, ответил парень. Ди поджала губы, понимая, что глаза наполняются слезами, и вновь отвернулась к окну. Сколько можно-то придумывать то, чего нет?
— Может ты и прав, — тихо вздохнула девушка, прогоняя слёзы. Она помолчала, дожидаясь пока в горле перестанет першить, и спросила. — Так почему ты всё ещё здесь?
— Мне всё ещё нужна работа, помнишь? Правда мне начинает казаться, что ты никогда и не собиралась подписывать этот контракт, — вздохнул он. В ответ на эти слова Ди открыла бардачок, вытянула оттуда скрученные в трубочку бумаги и протянула Рему. Он неловко развернул их одной рукой, бросил взгляд на первую страницу. — Это?..
— Контракт. Подпишешь и вернёшь мне одну из копий.
— Спасибо, — кивнул он, а потом улыбнулся и добавил. — А можно добавить один пункт в стандартное соглашение?
— Какой?
— Хочу, чтобы ты никогда больше не угрожала мне оружием, — пояснил парень.
— Нельзя, — кисло улыбнулась в ответ Ди. — Кто знает, что ты ещё натворишь, мне нужны методы контроля.
— Тогда хоть поведай, куда мы едем? — вздохнул Рем.
— А давай расскажи-ка мне, что ты думаешь о преступнике? Нужен взгляд со стороны.
— Кроме того, что он на голову больной? — хмуро поинтересовался парень. — Не знаю. Мне всё не даёт покоя тот бардак, что он устроил в твоём офисе. Можно ведь было просто обыскать его, а он расшвырял бумаги по полу, сейф разворотил.
— Это объяснимо. Он злился и хотел мне это показать. Я разрушила его маленький мирок, а он ему очень нравился, взамен он разрушил мой.
— Тогда почему в квартире он вёл себя иначе? И почему так быстро ушёл? Он ведь не мог знать, что мажор заявится.
— Но знал, что могу приехать я, и понимал, что если я вышла из дома, то не могла не заметить странного действия таблеток, да и за столько времени их эффект уже начал сходить на нет. А значит могла заподозрить врача и начать искать, или приехать домой с полицией. Он не хотел попадаться, потому что знает, что сейчас у нас нет против него улик.
— А как же жертва? Она не узнает его?
— Шрам на ладони и голос? Даже если узнает, этого слишком мало.
— Как же ты нашла улики на остальных?
— Они не так аккуратны. Оставили отпечатки, следы спермы на жертве. Трое из них собирали трофеи. Одного удалось связать с местом захоронения с помощью дорожных камер видеонаблюдения. Последнего мне пришлось заманить в подвал. Но этот… он другой. Первые шесть были животными, а он психопат. Думаю, что им удавалось так долго скрывать свои увлечения именно потому, что он ими руководил.
— То есть он умён?
— Умён, но одержим. Он не смог остаться в стороне, ему было настолько интересно, кто же сумел вмешаться в его игру, что он начал меня изучать. И если он поймёт, что я знаю кто он…
— Хочешь сказать, что ты знаешь, где искать?
— Это лишь догадка, — улыбнулась Ди.
— Тогда почему ты детективу Норилу ничего не сказала?
— Потому толку от полиции сейчас нет. Он не оставляет улик, иначе бы я их нашла, мы можем просто не связать его ни с одним из убийств.
— Но ты же можешь прочитать его воспоминания…
— Мы же не можем предъявить ему воспоминания, ты это понимаешь? Да и оснований задерживать его нет, максимум, что ему светит — это вызов на допрос, но поверь, этот допрос ничего не даст, а меня к нему не пустят. И даже если Норил подтасует карты и найдёт основания для задержания, то адвокаты вытащат его в течении двух часов. За это время я не успею ничего раскопать.
— Думаешь он при деньгах и может позволить себе адвокатов?
— Уверена, что так. У него достаточно ресурсов. Да и если моя догадка верна, то он вхож в довольно состоятельное общество.
— Мои воспоминания ты вытащила почти сразу, — хмуро возразил Рем.
— Это не одно и тоже, — Ди поморщилась, вспоминая их первую встречу. — Ты испытывал чувство вины за то, что случилось, поэтому вытянуть такие воспоминания проще всего. Они постоянно перед глазами, о них невозможно забыть, их прокручиваешь в голове снова и снова, думая, мог ли ты изменить то, что произошло, избежать этого кошмара. Но мозг психопатов работает иначе, и для того, чтобы хоть что-то от него узнать, мне может понадобиться не один день. Нужен другой путь.
— И ты знаешь какой?
— Конечно знаю, — Ди вновь нахмурилась, разглядывая его напряжённое лицо. — Почему ты напрягся?
— Я всё хотел спросить тебя, — вздохнул парень. — Почему ты не помогла копам меня посадить? Я же виновен.
— Потому что я не считаю, что ты виновен, — Ди уставилась на своё колено и зацепила пальцами торчащую из шва её джинсов рыжую нитку.
— Из-за меня человек умер, — так тихо, словно их могли подслушать, сказал Рем. Ди поджала губы и долго раздумывала, что ему ответить. Она понимала, почему он поднял эту тему — это грызло его изнутри, сводило с ума, и, вероятно, она была единственным человеком в мире, кто знал, что тогда случилось. Тот верзила, что убил девушку, похоже был её парнем и сделал это из ревности.
— Я копаюсь в воспоминаниях убийц, маньяков и их жертв с шести лет, — выговаривая каждое слово, начала она. — И знаешь, что поняла за свою жизнь? Что мы не должны брать на себя ответственность за чужие поступки. Если ты хочешь жалеть себя и услышать, что виноват — ты обратился не по адресу.
— Причём тут чужие поступки? Тот мужик, что убил Марианну, это ведь я его убил…
Ди поморщилась, переводя на него непонимающий взгляд, а потом до неё кое-что дошло.
— Ты не знаешь, копы тебе так и не сказали.
— О чём?
— Ты ушёл, когда он без сознания был, а потом его застрелили.
— Застрелили? — недоверчиво нахмурился Рем. — Но я думал…
— Ты не убивал его. А я не врала — ты ушёл до того, как пришёл убийца.
Они долго ехали в тишине.
