Проснулась в восемь вечера совершенно разбитой. Германа в квартире не было. В телефоне по-прежнему ни одного сообщения, и это, честно говоря, ее напугало. Потому что Герман всегда в течение дня находил минутку, чтобы ей написать.
В сети в последний раз он был в 17–30.
Она набрала его номер — «Абонент недоступен».
И она запаниковала по-настоящему. Она даже не представляла, куда ей бежать и кому звонить. Не Кате же. Да у нее и телефона-то ее нет. Но решила все-таки подождать еще часок, прежде чем что-то предпринимать.
В девять вечера, наконец, послышалось звяканье открываемого замка, и Иринка, забывшая обо всем от радости, что он приехал, бросилась к Герману на шею. Он заметно покачнулся и отстранил ее от себя.
— Иринка, я заболел, у меня, кажется, температура, — сказал он ей все тем же сиплым голосом. Она включила свет и, наконец, вгляделась в него — выглядел он ужасно. — В пробке перед МКАДом полтора часа простоял. Дай мне, пожалуйста, жаропонижающее. И держись от меня подальше, а то сама заболеешь.
Вот так они встретили свой первый совместный Новый год. Герман слег с сильнейшим гриппом. Трое суток Иринка выпаивала его чаем с медом и малиновым вареньем, давала лекарства, бесконечно меняла постельное белье и футболки, насквозь мокрые от его пота, помогала дойти до туалета. Трое суток отвечала на бесконечные звонки всех друзей и родственников и давала им подробные сводки о его здоровье. А когда Герману стало немного полегче и температура все-таки спала, сама свалилась с жаром без сил.
Очнулась она внезапно и даже не сразу поняла, что сейчас — утро или вечер. За окнами было сумеречно.
— Герман! — морщась от боли в горле, тихонько позвала она.
На кухне послышался шум, и в комнату заглянул бодрый Гоша, одетый по-домашнему — в спортивный костюм.
— Иринка, как ты себя чувствуешь? Пить хочешь? Может, супчику?
В руках Гоша держал половник.
Иринка испугалась, что, наверное, она бредит, и затаилась.
Гоша зашел в комнату и присел на краешек кровати. Внимательно посмотрел на нее и заулыбался.
— Иринка, ты чего молчишь? Тебе полегче?
Она прислушалась к себе и поняла, что, действительно, температуры вроде как нет. Осталась только слабость и небольшая головная боль.
— Ты что тут делаешь? — подозрительно спросила она.
— Лапшу варю. У вас холодильник пустой, решил вас спасти от голодной смерти. Хочешь лапши с курочкой?
У него был необычно довольный вид. Ей это очень не понравилось.
— Как ты сюда попал? Где Герман? Какой сегодня день?
— Герман на работе, экзамен принимает. Скоро должен прийти. Меня попросил за тобой поухаживать, пока его нет. Сегодня пятое января. Садись поудобней, сейчас я тебя кормить буду.
Пятое января! А позавчера, третьего, у нее был экзамен. И она его пропустила! И все ее старания коту под хвост!
Расстроенная девушка уткнулась носом в подушку и закрыла глаза. Но не тут-то было! Она услышала рядом сопение, и в следующую минуту почувствовала, что чужие руки облапили ее и тянут вверх. Она тут же заорала и начала отбиваться.
— Ты что делаешь! Отпусти меня немедленно! Гоша, прекрати! ГОША!!!
Он ее тут же отпустил.
— Блин, Иринка! Хватит! — неожиданно гаркнул он так, что она вздрогнула от испуга. — Сядь, тебе говорят! Надо поесть и выпить лекарства!
Она перестала сопротивляться, и Гоша тут же удобно усадил ее в постели, обложил подушками, а потом принес с кухни поднос с небольшой тарелкой ароматной лапши, от которой шел пар.
— Иринка, надо съесть хотя бы пару ложек, а потом выпить лекарства. Давай я тебя с ложечки покормлю, — уговаривал он ее, как маленького капризного ребенка. — Тебе надо срочно сил набираться и выздоравливать!
Иринка все никак не могла поверить в происходящее. Её нездоровой головке все казалось, что это какая-то подстава, розыгрыш, что Гоша притворяется и выжидает момент, чтобы что? Наброситься на нее? Изнасиловать?
Гоше, очевидно, надоело ждать, когда здравый смысл в ней победит, и он опять применил свой эффективный способ — прикрикнул на нее:
— Алё, гараж! Ты будешь есть или нет? Мой брат, между прочим, тебе кольцо купил, а ты тут в отключке валяешься! Соберись, тряпка! Хочешь замуж? А ну, быстро ешь!
Иринка смотрела на него округлившимися глазами и не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться.
— Что ты про кольцо сказал? — просипела она.
— Про кольцо? Я? Про какое кольцо? Тебе показалось, — Гоша, потешно гримасничая, сделал ей страшные глаза, но тут же сам расхохотался. — Не смотри на меня так! Давай договоримся, про кольцо я тебе ничего не говорил! Не сдавай меня, ладно? И, главное, поешь, хорошо? Уже вторая половина дня, а ты еще даже и не завтракала. Герман меня прибьёт.
— Он поправился? Он хорошо себя чувствует? — распереживалась она. Слова давались ей с большим трудом.
— Жив-здоров твоими стараниями, и даже бодр, как огурчик, — засмеялся Гоша. — Что с ним сделается, молодой крепкий организм. Боялся тебя одну оставить, попросил меня с тобой посидеть. Ну что, покормить тебя? Давай, открывай ротик, за маму — ааам!
Иринка возмущенно вырвала у него из рук ложку и сама начала есть. Суп был очень вкусный.
Гоша сидел рядом и как заботливая мамочка следил за ней. И она больше не чувствовала никакой неловкости и двусмысленности, находясь рядом с ним. Он смотрел на нее по-дружески, держался подчеркнуто отстраненно, не нарушал личных границ. И разговаривал с ней спокойно, без пошлостей и намеков. Иринка с облегчением поняла, что теперь наконец-то вся эта история с ее глупой влюбленностью в Гошу будет окончательно забыта и уйдет в прошлое. Он теперь всегда будет для нее просто младшим братом ее любимого мужчины. Родственником. Практически престарелым дядюшкой.
— Мама моя все провода оборвала, уже сегодня с утра два раза звонила, как ты себя чувствуешь, лучше ли тебе, — Гоша, видно, устал за полдня молчать и жаждал общения. — Привет тебе передавала. Нравишься ты ей.
Иринка несмело улыбнулась.
— Я очень рада, — прошептала она. — Меня так хорошо приняли, даже удивительно. Учитывая что я… что я…
— Тебя хорошо приняли, потому что ты сама очень хорошая, — Гоша смотрел в сторону, когда это говорил, чтобы не смущать девушку. — Ты молодец, правда. Вовремя сориентировалась и Германа к рукам прибрала. Я очень рад за вас. Он просто на крыльях летает, никогда его таким счастливым не видел. И я, чур, свидетель на свадьбе, понятно?
Хлопнула входная дверь, и в комнату вошел Герман. Увидел сидящую Иринку, тут же бросился к ней, порывисто обнял и поцеловал, чуть не опрокинув поднос.
— Эй, эй, молодёжь, полегче! — Гоша оперативно выхватил тарелку и поставил ее на тумбочку рядом с кроватью. — Режим нарушаете!
