привезу что-нибудь.
Я молча машу рукой.
Раздаётся трель телефонного звонка.
— Да, кстати, у самого-то тоже рыльце в пушку, да? Крыса твоя раз пять за сегодня звонила. Снова она, наверное.
Я поднимаю трубку, но звонок срывается.
— Ключи на полочке, — бросает Инга, стоя у двери. — Чарли выгуливай подольше, а то он тут всю хату разнесёт.
Сзади мне в ноги упирается мокрая морда.
— Смотри мне, — настороженно говорю я псу. — Если если что, я тебе шарики отрежу! Пойдём выгуляем тебя, а то мне тоже по делам пора.
* * *
— Чарли! — ору я. — Чарли!
Ну что за гад.
— Ко мне!
Ага, щас прям! Команды он вообще не понимает, зато «запах женщины» чует отлично и бежит за коричневой пуделихой, поджавшей хвост при виде моего монстра.
— Разве можно такого волкодава без поводка отпускать! — кричит нервная и мелко-кудрявая хозяйка пуделя.
— Подзовите свою собачку, — предлагаю я, впрочем она только это и делает.
— Шерри! Шерри! Шерри!
Шери-шери бренди, пьют одни лишь денди…
Через некоторое время нам всё-таки удаётся настигнуть своих питомцев, когда робкая и немного стервозная осторожность кучерявой суки уступает хищным, коротким и необузданным ухаживаниям крупного кобеля Чарли.
Я буквально срываю его с новой подружки, дёргая за только что прицепленный поводок. От такого решения полового вопроса он буквально охреневает и вместо возмущения и агрессии демонстрирует виноватое недоумение.
Пока я валандаюсь с не желающим хранить целомудрие псом, проходит дофига времени. Поэтому, когда я, наконец, появляюсь в ларьке Маратика и Ильдарчика, последний уже начинает метать икру.
— Ты чего так долго⁈ — злится он. — Игра закончится, пока ты там прихорашиваешься. Погнали скорей!
— Я готов, погнали, брат, — усмехаюсь я. — Собака убежала, ловить пришлось.
— Какая собака? — спрашивает Ильдар, усевшись за руль девятки.
— Смесь Цербера с волкодавом. Жуткое чудище. Жуткое и глупое. Никто с ним не занимался, по ходу, а мне теперь с ним жить.
— Я тебе человека одного скажу, он собак учит. Сходи, благодарить будешь. Собака в наше время — это оружие.
Да-да, схожу, конечно. Наверное. Возможно. Меня охватывает нервное возбуждение, так что думать о воспитании Чарли сейчас совершенно не хочется. Да, и вообще, думать. Сердце, стучит, будто я выпил литр итальянского эспрессо.
Пальцы подёргиваются, не находят себе места. Их иголочками покалывает. Поэтому я тру ладони одна о другую, сжимаю кулаки, сцепляю и расцепляю руки.
— Ты чего, мандражируешь? — хмурится Ильдар.
— Нет, — мотаю я головой. — Нормально всё, просто руки разминаю.
— Если что не так будет, лучше сразу сваливать, понял? Не доводи проигрыш до большой суммы. Ты ещё с прошлыми долгами не расплатился.
— Сколько у тебя денег? — интересуюсь я.
— Не больше ста тысяч.
— Рублей?
— Ну, а чего ещё? Не долларов же!
* * *
Подъехав к старому сталинскому дому, Ильдар заезжает во двор.
— Тут всё настолько безопасно, что сегодня мы вдвоём? Из двора, в случае чего, труднее выезжать. Перекроют, нахрен, дорогу и ку-ку, мой мальчик.
— Зачем каркаешь? — отмахивается он. — Нормально всё. Но ты смотри, будь на стрёме. Внимание не теряй, понял?
— Понял. Бабки давай.
Мы заходим в не очень чистый подъезд с выщербленными ступеньками и покрашенными масленной краской стенами. Здесь прохладно, пахнет табаком и подвалом. Поднимаемся на третий этаж, и Ильдар жмёт кнопку звонка обитой дерматином двери.
Она почти сразу открывается. Через цепочку на нас смотрит здоровый и негостеприимный жеребец. Смотрит вопросительно, но ничего не говорит. Ждёт.
— К Емеле, — внешне спокойно сообщает Ильдар, но я вижу, что он нервничает.
— Кто такие? — хмуро спрашивает охранник.
— Ильдар, — пожимает плечами Ильдар.
Дверь закрывается и пару минут мы ждём, вопросительно поглядывая друг на друга. Наконец, нас запускают вовнутрь. Жеребец, похожий на одного колоритного чувака из «Камеди-клаб» обхлопывает нас, выявляя скрытое оружие.
«Мы и есть оружие, братишка, не там ты ищешь», — мысленно подбадриваю я себя.
Из глубины квартиры доносятся мужские голоса и женский смех.
Второй типок, с отвратительной рожей и бегающими поросячьими глазками внимательно следит, за досмотром. Он невысокий, сутулый и страшный. В смысле, не красавец.
Когда шмон заканчивается, он молча кивает, чтобы мы шли за ним и ведёт нас по коридору.
Мы попадаем в просторную комнату с круглым столом посередине. На столе серо-зелёная скатерть с кистями, а за столом — игроки. Их трое, а рожи у них прям по Гоголю, не лица, а свиные рыла.
Один, уже в годах, седой, похожий на джентльмена, курит «Беломорину». Из серии, дыми больше — партнер дуреет. Слева — худой, желтолицый и сморщенный чел с огромными мешками под глазами и тяжёлым взглядом. Третий — круглый, весёлый парняга с подвижным крестьянским лицом.
Одного взгляда на эту троицу достаточно, чтобы понять, ребята собрались матёрые. И если по отношению друг к другу они, вероятно, соблюдают некие приличия, что-то вроде кодекса, то молодого лошка, которым я кажусь раздербанят с огромным удовольствием. Они сидят под чехословацкой хрустальной люстрой и с волчьим аппетитом посматривают на нас с Ильдаром.
У стола поменьше сидит весёлый, блатной в доску балагур и шепчет не менее азартные, чем карточная игра, слова на ухо немолодой даме, льющей ему в хрустальный фужер беленькую. Чисто Вермейер.
— Опа-опа, Зинка, — отодвигает он тётку, обращая на нас внимание. — Брось-ка рушник им под ноги. Посмотрим, что за пассажиры.
Он громко ржёт.
— Вечер добрый, граждане игроки, — усмехаюсь я. — Хотим с вами сразиться.
— Чё ты промяукал? — поднимается балагур, и Ильдар бросает на меня испуганный взгляд.
— Здрасьте, говорю, — киваю я.
— Угомонись, Гармошка, — спокойно кивает джентльмен. — Сейчас, молодой человек, мы с этим банком покончим и вас пригласим. У нас тут «стук» как раз. Погодите малость. Зина, налей новым гостям чайку, да закуску поднеси. Проходи, Ильдарчик.
Должно быть, это и есть хозяин катрана. Я киваю, прохожу дальше и присаживаюсь на диван. Ильдар садится рядом. «Барышня» приносит чифир и конфеты. Конфету я беру, а от «чая» отказываюсь. Ильдар отказывается и от конфет.
— Это Коля Золотой, — шепчет он мне на ухо. — Толстый, кругломордый. Он золотом занимается. У него бабок, как у шейха. Проигрывает миллионами. И выигрывает тоже. Азартный…
О-па. Тот же, который с Русиком Хана
