пса и вали вместе с ним, куда хочешь.
— Ты бы лучше со мной не ссорился, — упирает она руки в бока.
— Серьёзно? — поднимаю я брови. — Почему это?
— Потому что ты, Миронов, теперь будешь у меня по струночке ходить и делать всё, что я тебе прикажу.
— Во как! — качаю я головой. — А ты чего ела-то сегодня?
— Что я ела, тебя не касается! — восклицает она и тут же понижает голос. — Но я захочу и посажу тебя. В клетку, как животное.
— Чего? — удивляюсь я.
— Да ладно, — победоносно ухмыляется она. — За то, что ты со своим Русиком сделал. Забыл, как мне по пьяни всё наболтал? Тело-то нашли, да?
— А ну-ка, — подмигиваю я и крепко хватаю её за локоть. — Давай-ка рассказывай, что к чему!
Я хватаю её за руку и тащу к подъезду.
12. Артист, в натуре, офицер
Инга упирается и пытается выдернуть руку.
— Сумки! — голосит она, — Меня ждут вообще-то!
— Подождут!
Я подхватываю её баулы и направляюсь к дому. Она семенит следом. Я заталкиваю её в в квартиру, и на меня с лаем бросается пёс. Да эдип твою за ногу! То есть я с этим монстром должен жить в её отсутствие⁈
— Вещи отдай! — Инга тянется к сумкам, но я бросаю их в комнату и встряхиваю её за плечи.
— Говори, что я там тебе наболтал! — наступаю на неё я. — А то хер ты куда у меня поедешь.
— Что, страшно? — восклицает она, пытаясь спрятать свой собственный страх, но получается это у неё скверно.
Выглядит она жутко перепуганной.
— Давай-давай-давай! — наседаю я.
— Я на самолёт опоздаю, — идёт она на попятную.
— Значит, поторопись. Быстро всё расскажешь, быстро свалишь.
Собака носится вокруг нас, а с улицы доносится нетерпеливый сигнал клаксона. Инга тоскливо смотрит на окно, но больше не спорит.
— Ну-ну, давай, а то таксист не дождётся и кого-нибудь другого в Анталию увезёт, или куда ты там намылилась. Слушаю тебя. Итак, второго мая…
— А тебе что, всё равно, с кем я еду? — вдруг округляет Инга глаза.
— Все женщины хотят одного, потом другого, мы потом с этим разберёмся, ладно? Поторопись.
Снова раздаётся резкий сигнал клаксона.
— Да я просто так сказала, — кивнув, торопливо говорит она. — Чтоб позлить просто.
— Считай, что позлила, рассказывай так, будто я ничего не помню.
— Блин! Да что рассказывать? Ты ничего толком и не сказал! Вечером тебе позвонил Русик и сказал, что опять будет игра.
— Что значит опять?
— Ну, так же, как в прошлый раз, когда вы у Хана работали…
— У Хана?
— Ну… я не знаю… ты же сам говорил, что вас вроде дилерами наняли. Чтоб вы там подмухлевали… Блин! Ты бабки ещё нормальные принёс! Чё ты до меня докопался⁈ Ничего я не скажу никому, я просто так брякнула.
— Мне рассказывай! — я начинаю терять терпение. — Давай уже! Или тебе втащить надо⁈
Она обескураженно хлопает глазами.
— Когда он позвонил? Вечером второго?
— Нет, — мотает она головой, — первого. Мы в парк собирались, а потом ты обещал меня в ресторан сводить. В итоге свинтил с этим уродом.
— Дальше!
— Ушёл и заявился только под утро второго, уставший и весь на нервяках. Сказал, что влез по уши в дерьмо. Я ещё ответила, что ты и так в дерьме, вместе с этим долбо**ом Русиком, куда, мол, ещё сильнее можно вляпаться. А ты разорался, сказал, что Русику походу песец.
— Что за песец?
— Блин! Я не знаю! Вы играли у Хана, стояли на раздаче. Короче, вы должны были раскрутить какого-то чувака с большими башлями. Вытянуть из него бабки. Один раз так уже получилось, и вот снова.
Бляха-муха…
— А Русик всё слил. Выставил Хана на конкретные бабки. На охрененные бабки. В прошлый раз нормально всё прошло, Хан довольным остался, а в этот получилась жопа.
— Девятнадцатого? — в памяти всплывает дата, которую называла Марина. — Прошлый раз девятнадцатого апреля был?
— Не помню я, — она складывает руки в просящий жест. — Ром, ну серьёзно! У меня ж самолёт через два часа. А туда ещё добираться.
Мне самому уже пора на дело выходить, но я же не ною.
— Успеешь, если быстро расскажешь, — твёрдо чеканю я.
— Так я же всё уже сказала. Чё ещё-то? Ты тогда задвинул, что там Коля какой-то играл, дохера богатый и что денег у него было столько, сколько в вашем казино сроду в кассе не водилось. И что вы его облегчили где-то половину, а он даже не понял, как его сделали. Потом он ставки стал повышать, настала очередь Русика играть с ним, и он там что-то в картах напутал.
Или не напутал, а сделал целенаправленно…
— Короче, всё ему обратно вернул, а потом ещё и херову тучу сверху проиграл. Хан ещё должен остался. Он поэтому разозлился сильно. Русика увезли куда-то, типа на рамсы, а ты домой прибежал. Плакал ещё тут и водку жрал… Говорил, типа, песец Русику…
— И всё что ли?
— Блин! Я откуда знаю? Ты чё так набухался тогда, что ничего не помнишь? Или, типа, проверяешь, что мне разболтал?
— А потом?
— Чё потом-то? На следующий день сказал, Русика в Москву отослали и всё. В командировку. А сегодня народ перетирает, что типа нашли его трупак. Я не знаю, может, врут.
Я пристально и мрачно смотрю на Ингу.
— Слушай, Ром… Я пойду, ладно? Ты тут с Чарликом… ну… это…
Я её уже не слушаю. Интересно, почему Хан Рому не тронул и дал спокойно уйти? Чтобы держать на крючке и продолжать использовать? Поверил, что он, то есть я, ни при чём и всё это была афёра Русика? Рома мог так попытаться отмазаться…
— Рома!
За окном снова трубит машина, призывно и нетерпеливо, будто возбуждённый слон не может дождаться своей слонихи.
— Иди, а то Якин Галочку вместо тебя в Геленджик увезёт.
— Какой Якин? — хлопает глазами Инга.
Она подбирает свои сумки и бежит к выходу. Я её не удерживаю.
— Ром, я пошла. Я тебе
