более-менее внятно объяснить. Да и надо ли?
Тем более что воздух вокруг нас вдруг стал заметно холоднее, а дальняя стена неожиданно заколебалась, словно бы мерцая в пространстве. Я только успел поёжиться, когда наш нетрезвый полиглот быстро подал мне медную чашу с креплёным агорским вином. Как я понимаю, для Дини это единственное, всеобъемлющее и максимально эффективное лекарство от любой проблемы.
И есть ли кто-то, желающий это оспорить? Не знаю. Но у меня вдруг резко разболелась голова. Такое впечатление, будто бы кто-то сверлит мой мозг. И это уже не первый раз за последние дни. Как вернёмся в Севастополь, сразу же запишусь к врачу! В любую платную клинику, благо ЧВК «Херсонес» платит нереальные премии. Думаю, с такими суммами меня бы и в Израиле приняли на лечение. Но боль отпустила так же резко, как и началась…
– Пришельцы в Аидово царство посредством старинного склепа, зачем вы явились сюда с непонятною целью? Ужель вы намерены что-то просить у Владыки подземного мира, который не щедр на подарки? Но плату взимает сполна и с любого, так будь он хоть смертный, хоть бог, хоть вообще вольтерьянец!
Поскольку голос звучал отовсюду, мои спутники молчали, а коварное вино, как я уже говорил, вытеснило боль из правого виска, то и отвечать пришлось мне:
– Да, мы все трое – жрецы ЧВК «Херонес». Нет, не военной компании вовсе, но мирные слуги музея. А к вам мы пришли за разгадкой портрета Деметры. Вот наша красавица, прозвище коей – сама Афродита, к вам пару вопросов имеет по росписи краснофигурной. Ну, или же чёрнофигурной, я сам и запутался, кстати. Так, может, уже перейдём на привычную ритмику речи, а старый гекзаметр просто оставим в прихожей?
После о-очень долгой паузы свет стал мягче, дальняя стена окончательно растворилась на две половинки, и нам навстречу вышел высокий лысый мужчина с длинными, закрученными усами, самой благородной внешности, в строгом костюме-тройке и дорогой обуви. В пальцах правой руки тлела синим пламенем зелёная сигара. И в целом он почему-то напоминал шерифа из голливудских фильмов об освоении Дикого Запада.
– Позвольте представиться: Александр Грин, – я сделал шаг вперёд. – У вас шикарные спецэффекты! Заказывали в Москве или это местные мастера?
Брови мужчины недоумённо поднялись вверх…
– Итак?
– Веселье началось!
– Ты сама договорилась с той шишкой из Херсонеса Таврического подставить их?
– О, ей было достаточно лишь намекнуть! Лёлечка всё сделала сама! Творческая зависть – великое чувство…
– Особенно когда она женская?
– Не смей так выражаться в моём присутствии, мужлан! Или ты тоже сторонник МуДэ?
– Ты назвала меня мудэ? Вообще-то правильно говорить муда… с «ка» на конце.
– Я знаю! Не тупее паровоза!
– Давай сменим тему. Неужели дела Таврического так плохи, что они готовы кидать подлянки частным выставочным комплексам?
– Во-первых, мы сменим тему, когда я захочу! Во-вторых, я захотела! В-третьих, что за выражение «кидать подлянки»? Фу-у! Мы же представители высшей расы! И в-четвёртых, нет, у них всё прекрасно: государственное финансирование, охраняемая территория, археологи, учёные, историки, толпы туристов, свои магазины, но…
– Ты хочешь сказать, что золото Крыма вернул всё-таки Аполлонов?
– Да им плевать на это! Но тот факт, что сотрудники ЧВК «Херсонес» могут позволить себе гулять голыми, пить вино, стрелять из лука, купаться в фонтане, держать собственного минотавра и предоставлять кров любому мифическому существу, начиная от трёхголового пса и заканчивая самими богами…
– Согласен, это реально бесит.
– Хуже всего, что в Севастополе знающие люди ищут уже именно этих частников. Огромный Херсонес Таврический знают все, а вот своими глазами увидеть богатства маленького музея…
– Я понял. Она хочет, чтобы их не стало.
– В первую очередь, Грина.
…Высокий мужчина чопорно склонился перед Светланой, целуя кончики пальцев её правой руки. Отметив взглядом побледневшего Денисыча, он после секундного размышления протянул ему ладонь, которую наш пьянчужка пожал едва ли не с благоговением.
– С кем имею честь, молодой человек?
– Александр Грин, сотрудник музея «Херсонес». Вас должны были предупредить о нашем визите.
– Ко мне приходят без предупреждения. Если кто кого и предупреждает, то это я, – ещё раз покосившись на Диню, он сунул сигару в зубы, вытер ладони платком и только потом протянул мне руку. – Татарский Франц Кроносович. Потомок французских дворян ещё со времён Крымской войны. Занимаюсь связями с общественностью и общими хозяйственными делами при музее Пантикапея, мы дружим с вашим директором.
– Он ему даже где-то родня, – влез знаток всех языков, но заткнулся, едва ли не прикусив собственный под ледяным взглядом Франца Кроносовича.
– Александр э-э…
– Просто Александр, можно без отчества.
– Вы стыдитесь имени отца? Что ж, времена меняются, и молодёжь предпочитает европейский подход, называя лишь имя и фамилию, скоро и её перестанут указывать в резюме.
– Александр Викторович, – невольно стиснул зубы я.
– Защитник мужей, сын победителя? Звучит впечатляюще, ваши уважаемые родители знали толк в именах, предсказывающих судьбу. А вы знакомы с Сосо Церберидзе?
– Конечно, это наш сторож.
– Сторожить он умеет, это да. Я хорошо знал его, но не будем отвлекаться. Итак, повторюсь, Александр Викторович, зачем вы здесь? Чем я могу помочь моему дорогому братцу из Севастополя?
Я повернулся к Гребневой. Она всё это время хранила каменное молчание, хотя по факту именно ей мы были обязаны нашей поездкой в Керчь. Высокий мужчина, вежливо выдыхающий дым в сторону, также стал перед ней лицом к лицу:
– Афродита, мы не виделись тысячелетие или больше?
– Светлана Сергеевна, – без улыбки поправила она. – Больше, со времён коронации Тиберия. Это были последние официальные празднества в мою честь. А ты в те годы активно поддерживал дружбу с моим вторым мужем.
– Если точнее, то твоим любовником.
– Слова насильника и лжеца!
– Насилие имело место быть, возможно, мы все немного заигрались. Но лжеца?! Не переходи грани. Разве и я не был обманут?
– Так, минуточку, – теперь уже пришлось вмешаться мне. – Может, вам двоим как-то обсудить прошлые проблемы за чашечкой капучино на набережной? Потому что так-то у нас тут свои дела.
– Чем могу помочь? – мгновенно обернулся Татарский.
– Всего один вопрос: почему у здешней Деметры волосы тёмные, когда все другие греческие художники изображали её золотоволосой?
– Тут всё просто: она богиня. Одна из высших. Старшая сестра Зевса, принимала участие в мятеже против Кроноса. Впоследствии отвечала за земледелие, а потому была очень важна для людей. Само её имя в переводе с греческого «до» и «метрои» дословно означает «мать земли». Её изображали со снопом колосьев и рогом изобилия, поэтому, разумеется, её волосы должны были быть золотыми.
– Но на этой фреске…
– Молодой человек, а вы не хотели бы расспросить об этом самого художника? – на
