class="p1">Я чувствую жар его тела, а в его запахе смешались хвоя, влажный мох, смола и мускус. Голова кружится, щеки горят, и дыхание сбивается.
— Твои глаза золотом сияют, — губы Анрея так близко, что я вдыхаю его выдох. — Золотом солнца, Ягодка.
— Это тоже поэтично, — хмыкает Эрвин, пристально и внимательно наблюдая за нами.
— Что поделать, — Анрей скользит взглядом к моим полуоткрытым губам, — ночь такая. И самые сладкие томные ночи перед расставанием, да?
Не дожидаясь ответа, уверенно разворачивает меня и толкает к Эрвину, который уже успел подняться на ноги.
— Поймал, — рывком привлекает к себе, вглядываясь в глаза. — Действительно, золото солнца.
Подается чуть вперед, чтобы поцеловать меня, но затем с улыбкой отстраняется, когда я вспыхиваю горячим смущением:
— Нет, все же вернемся к пирожным, Ягодка.
Глава 47. Больше не Ягодка
Сижу, подобрав под себя ноги, между братьями к ним лицом. Передо мной — блюдо с пирожными.
— Мы готовы, Ягодка, — шепчет Эрвин.
Тонкая ткань их штатном натянута на их мужских достоинствах. Зрачки расширены, а на скулах — легкий румянец возбуждения.
Я шумно выдыхаю.
Глупо спорить с тем, что они сейчас чертовски соблазнительны.
— Ты медлишь, Ягодка, — Анрей щурится. — Что такое?
Они должны запомнить эту ночь. Она должна въесться в их память, чтобы потом годами до самой их смерти отравлять их тоской.
И я не хочу, чтобы они влюбились в меня.
Я желаю посадить их на короткий поводок одержимости и сожаления, что обидели такую миленькую Ягодку.
Такую сладкую Ягодку, с которой они сыграли в жестокие и порочные игры.
И если моя мама считает, что я могу быть ведьмой и у меня есть силы в женских чарах, то я этим сегодня воспользуюсь.
Мне нечего терять.
Подхватываю с блюда пирожное и подношу его к губам Эрвина, вглядываясь в его глаза. Когда он хочет его укусить, я отстраняюсь, прищурившись, и сама кусаю свое сладкое творение, чтобы затем прильнуть к его губам и затолкать в рот сладкую воздушную массу.
— Ух ты, — хмыкает Анрей. — Неожиданно.
Мягко отшатываюсь от Эрвина, который удивленно моргает и глотает.
— Ну как? — тихо спрашиваю я.
— Хорошо, Ягодка, — глаза Эрвина вспыхивают одобрением.
— Теперь твоя очередь, да? — смотрю на Анрея, который медленно кивает.
Я пальцами отламываю мягкий кусочек бисквита с джемом и кремом, и кладу в ложбинку меж грудей. Затем сверху добавляю одну малинку.
— Не изволите ли, Альфа, — поддаюсь в сторону Анрея, — испробовать мое пирожное.
— Изволю.
И вот он уже подхватывает губами угощение, слизывает с кожи крем и заглядывает в глаза:
— Вкусно и сладко.
Откладываю пирожное на блюдо, облизываю пальцы и сажусь спиной к Эрвину. Оборачиваюсь через плечо:
— Поможешь со шнурками?
— Решила во все тяжкие пойти?
— Это не ответ.
Усмехается, подползает ближе и медленно ослабляет шнуровку на тесном корсете, выдыхая в шею:
— Ты решила поиграть?
— Возможно, — поднимаю руки, и Эрвин стягивает корсет через голову.
Вновь разворачиваюсь к близнецам лицом и бесстыдно оголяю грудь, припустив тонкую сорочку на живот.
Эрвин и Анрей медленно выдыхают. Соски под их взглядами твердеют.
— Неужели ты это сделаешь? — Анрей вскидывает бровь, предугадывая мой план.
Я молча, вскинув подбородок, разминаю в руке пирожное, чтобы затем размазать крем с кусочками бисквита и ягод по голой груди и ключицам.
Анрей и Эрвин удивленно переглядываются, и шепчу:
— Десерт подан, Лорды.
Закрываю глаза, когда они поддаются в мою сторону с жадными влажными ртами. Слизывают, покусывают и тихо порыкивают. Они поднимаются все выше и целуют шею, жарко выдыхая.
Голова кружится.
Губы Анрея сменяются ртом Эрвина. Сливочно-малиновые поцелуи становятся глубже и нетерпеливее.
Шарюсь рукой, нахожу пирожное, которое размазываю по лицу Анрея, чтобы собрать с его щек и подбородка сладкую субстанцию, а затем поцеловать Эрвина.
Он валит меня на спину, а Анрей рвет юбки.
Рывком стягивает сорочку, и я в решительном порыве переворачиваю Эрвина на спину. Ныряю рукой в его штаны, освобождаю его твердый член из плена и без смущения седлаю жертву.
Приподнимаю бедра, обхватив пальцами основание мужской плоти. Упругая головка скользит по клитору, влажным складкам, и я с громким стоном насаживаюсь на охнувшего Эрвина. До снования.
— Пирожные понравились? — шепчу в его губы и подхватываю кончиком языка с его верхней губы сладкую крошку.
— Ты хорошо постаралась, Ягодка, — его ладони бегут по моим бедрам к ягодицам, которые он мягко раздвигает.
Чувствую влажные теплые пальцы Анрея на тугом колечке мышц. Поглаживают, массируют, медленно скользят по кругу.
— Какая ты сегодня развратница… — Анрей с шепотом вжимается головкой между ягодиц и мягким, но уверенным толчком входит в меня.
Со стоном выдыхаю, въедаюсь в губы Эрвина, с болезненным удовольствием раскрываясь глубокому проникновению его брата.
— Ты мне такой нравишься, — шепчет Анрей и награждает меня новым толчком.
Мой каждый выдох обрывается стоном. Покачиваюсь, как в сладком дурмане, который обращает тянующую боль в густое удовольствие. Оно заполняет меня с двух сторон, обволакивает внутренности спазмами.
Распирают, растягивают рывками. Их дыхание сбивается и переходит в рык, что отзывается в моей груди жаркой вибрацией.
Кровь вскипает, плавит мышцы, и из глубин нутра расходятся волны острого удовольствия.
Лоно пульсирует, сжимается под толчками, что выбивают из меня крики и стоны. Мягкие горячие выстрелы семени растекаются во мне, мужская плоть внутри вздрагивает, и на несколько коротких мгновений в громком удовольствии мы становимся одной яркой вспышкой в вязкой бурлящей темноте.
Под мой всхлип Анрей выскальзывает из меня, падает на подушки и рывком тянет к себе. В тихом стоне закусываю губы, когда член Эрвина выскакивает из меня, и обмякаю между близнецами, которые хрипло и тяжело выдыхают.
— Ягодка опять нас удивляет, — Анрей похлопывает меня по бедру. — И не только пирожными.
Я знаю, что сейчас точно могу уйти, и Лес меня выпустит. Сделка закрыта.
— Я больше для вас не Ягодка, — неуклюже сажусь, перевожу дух и тянусь к сорочке. — Я Тинара.
Глава 48. Он — мой
— Вот так и уйдешь? — спрашивает Эрвин, когда я невозмутимо натягиваю панталоны и затягиваю тонкие подвязки на талии.
— Таков был уговор, — встряхиваю волосами, а затем аккуратно подхватываю с локона жирную крошку бисквита.
— Какая серьезная Тинара, — смеется Анрей.
Оглядываюсь, и он щурится:
— А как же заснуть в наших крепких объятиях, сладко посопеть и проснуться под поцелуями.
Звучит очень заманчиво. И да я хочу развалиться между близнецами и в сонной неге поболтать о каких-нибудь глупостях.
— А потом на утреннюю охоту, — шепчет Эрвин. — за сладкими зайчиками, или ты уже готова на целого
