не забыл про своё первоначальное творение.
Последнее меж тем постигли заметные перемены за десять лет, которые прошли после смерти Стального Императора.
Собственно, перечисление последних можно начать именно с орков. И среди них случился своеобразный разлад.
Всё это время между ними и эльфами велись непрестанные войны. Орки похищали эльфийских женщин — у них не было иного выбора, от этого зависело их потомство. Однако с течением времени, по мере того, как эльфы придумывали всё новые средства защиты и развивали свои технологии, совершать набеги на их острова становилось всё сложнее и сложнее. Более того, между разными эльфийскими странами образовался, под эгидой Храма Белой Императрицы, союз, направленный на противодействие зеленокожей напасти, и каждый раз, когда разведчики замечали приближение летающего корабля, эльфы отправляли навстречу ему целую флотилию.
Теперь битва за каждый остров представляла собой великое сражение. Орки учли данный момент и стали нападать только на большие города и похищать сразу тысячи эльфиек, но при этом сами они тоже несли страшные потери. Долго это не могло продолжаться, особенно на фоне политических распрей престолонаследия…
Глава 57
Суть
Стальной император оставил после себя великое множество детей, но при этом совершенно не позаботился о том, чтобы написать завещание и определить, кто именно из них наследует его империю. Всему виной был виной особенной характер Брана. Последний был в первую очередь изобретателем и, хотя за многие годы правления он научился смотреть на картину целиком и даже проявлять определённую заботу о своём народе, империя в первую очередь занимала его именно как средство достижения своей мечты — неба. Будущее последней после собственной смерти виделось ему туманным. Время от времени придворные напоминали ему назвать наследника, но старый орк всё время откладывал это дело, ибо попросту не мог определиться между своими сыновыми.
В итоге после его смерти больше дюжины орков — и это если считать только первое поколений, сыновей императора, а ведь были внуки и правнуки, — оказались претендентами на великий механический трон.
При иных обстоятельствах неминуемо бы разгорелась страшная, братоубийственная война за наследство, однако один фактор удержал империю в равновесии, и имя ему — парламент.
Орки изначально представляли собой скорее племенное общество, и даже после образования единой империи вожди особенно значительных племён и капитаны кораблей сохранили за собой немалую власть. Они образовали великий совет, на котором отстаивали свои права перед лицом центрального правительства. В своё время Бран не любил данный орган. Он огранивал многие его проекты. Сами же вожди относились к Стальному императору с великим терпением…
Сразу после его смерти последовал период междуцарствия, который продолжался десять долгих лет. В это время обязанности регента взял на себя великий генерал Крынка, который, однако, большую часть власти оставил именно в руках парламентах. Но вот генерал состарился, и пришло время назвать полноценного наследника.
Орки, несмотря на кажущуюся агрессивность, обладали необычайно размеренным и рассудительным характером. Вполне может быть, что данные свойства были привиты им чумой, созданной много лет назад Лукрецией Ужасной; в то же время они были прирождёнными охотники и не робели перед лицом добычи.
Изначально, парламент оправдывал назначение регента тем, что наследники ещё не готовы были занять Стальной престол. Фигура Крынки была достаточно монументальной, чтобы последние не смели возмущаться. Тем не менее, по мере его старения совет понял, что совершил ошибку. Пытаясь оттянуть судьбоносное решение, он тем самым позволил различным принцам создать собственные клики и нарастить влияние. Теперь они представляли серьёзную опасность власти совета.
Империя оказалась на гране гражданской войны. Эльфы пристально наблюдали за всем происходящим, довольные неурядицей, которая происходила в стане их главного противника. Некоторые и вовсе предлагали вмешаться и прямо сейчас покончить с зеленокожей угрозой; другие разумно замечали, что вмешательство может напротив заставить врага объедениться.
Была и третья, довольно малочисленная, но таинственным образом необычайно влиятельная фракция, которые считала, что необходимо помочь одной конкретной клике, наладить с ней отношения и, быть может, навсегда покончить с враждой между обладателями светлой и зелёной кожи…
Казалось бы, в этом жестоком мире нет и не может быть места подобному слепому пацифизму…
…Если только он не пришёл из другой реальности.
— Я не считаю, что мой отец совершил ошибку.
Вечер. Небо. Золотые облака. Летающее судно медленно рассекает небосвод.
На карме, по совместительству обозревательной площадке корабля стоят три чрезвычайно разные фигуры.
Первая из них принадлежит не очень высокому, но дородному и довольно молодому, судя по гладкой коже и ещё не загрубевшим клыкам, орку, одетому в просторную серую мантия. Глаза его блестят ровным, сероватым, удивительно мудрым для столь юного возраста светом.
Слева от него стоит низкая девушка в остроконечной шляпе, настолько широкой, что она почти полностью закрывает её лицо. Видны только волнистые разливы чёрных как смоль волос.
Наконец место справа занимает молодой… По крайней мере для представителей его расы он был ещё довольно молодым… Эльф с короткими светлыми волосами, одетый в простую капитанскую шинель, только без шляпы, что, согласно этикету, говорит о том, что в данный момент он находится не при исполнении обязанностей.
— Вот как? — спросил эльф.
Девушка молча наклонила голову. При этом показался её подбородок, очень светлый и мягкий, свидетельство того, что ей было ещё совсем немного лет.
— В те давние времена у нас не было иного выбора. Эльфы развивались стремительными темпами. Мы же долгое время вели примитивный образ жизни, — размеренным голосом стал отвечать молодой орк. — Размножение представляло собой величайшую мотивацию. Если бы не это, через несколько десятков лет ваш народ самостоятельно пришёл на земли южного материка.
Эльф задумчиво кивнул.
— В то же время я признаю, — продолжал молодой орк. — Что мы затянули с этой политикой. Ещё двадцать лет назад отец мог всё переменить. В те времена мы уже могли вести диалог с Владычицами леса… Ведьмами. Мы должны были заключить договор, чтобы они предоставили нам больше машин для размножения. Тогда мы смогли бы, хотя и не сразу, но со временем, отказаться от разбоя и сосредоточиться на развитие торговых и прочих отношений с эльфийскими странами. Может быть воспользоваться их собственными распрями… Прошу прощения, сир Ману.
Глава 58
Проблема
С одной стороны, Ману не сильно изменился за эти годы; с другой, его было не узнать. В большинстве своём перемены касались даже не внешности, — в этом плане эльфы оставались почти неизменны на протяжении всей своей жизни после достижения половой зрелости, — но именно характера, той особой ауры, которая витала вокруг него.
Прежний беззаботный, весёлый, дружелюбный юноша исчез; на смену ему пришёл сильно более размеренный и рассудительный эльфийский капитан. Взгляд его, прежде терявшийся за границей горизонта, теперь намного чаще уходил в себя; манеры стали более сдержаны, аристократичны. И лишь некий особенный свет, который иной раз мелькал у него на лице, напоминал того самого тридцатилетнего — странности переселения душ, — эльфийского мальчишку.
Некоторые перемены были к лучшему, другие — к худшему. Молодой орк, не скрывая уважения, смотрел на эльфийского капитана. Он и сам был важной фигурой — принцем, — и тем не менее при первой встрече, пожимая руку последнего, он чувствовал невольное восхищение перед лицом легендарного капитана Ману.
Слухи о его свершениях достигли даже самых отдалённых дебрей южного континента. Начав свою карьеру обыкновенным юнгой, он попал в плен во время битвы за остров Налимар. После этого он снова вернулся на флот и пять лет провёл на корабле за границей великого предела, за время которых настолько отличился, что сразу по возвращению был возведён в капитаны.
С этого и началось восхождение легенды.
На протяжении последующих пяти лет капитан Ману принимал участие в самых разнообразных авантюрах, начиная от прочих экспедиций за великий предел, за время которых его судно не только совершило великое множество открытий, но, помимо всего прочего, раздвинуло
